Кирога, Васко де

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Васко де Кирога»)
Перейти к: навигация, поиск

Васко де Кирога (Vasco de Quiroga; около 1470, Мадригаль-де-лас-Альтас-Торрес, королевство Кастилия — 14 марта 1565, Уруапан, Новая Испания. Испанский священнослужитель и миссионер, монах францисканского ордена, первый епископ Мичоакана, был одним из правителей Мексики (в составе второй Аудиенсии) с 1531 по 1535 гг. Практик утопического социализма, пытавшийся создать в Мексике аналог Утопии, описанной Т. Мором.





Биография

Родился в дворянской семье королевства Кастилия и Леон, получил юридическое и богословское образование, лиценциат права. Около 1515 г. занимался в Саламанке адвокатской практикой. Монашеские обеты принял поздно, что не помешало его быстрой церковной карьере. В 1520-е гг. возглавлял королевский суд в Вальядолиде. В 1530 г. был введён в состав коллегиального органа для управления Мексикой после отставки Кортеса — Королевскую Аудиенсию. Первая Аудиенсия состояла из конкистадоров, и ввиду многочисленных злоупотреблений, была заменена на вторую, состоящую из духовных лиц. Председателем Аудиенсии был назначен епископ Себастьян де Фуэнлеаль, в её состав, кроме Кироги, входили Хуан де Сальмерон, Алонсо де Мальдонадо, Франсиско Сейнос (все они имели юридическое образование и степень лиценциата). Кирога прибыл в Мехико вместе с Фуэнлеалем в октябре 1530 г. Они начали исполнять свои обязанности 10 января 1531 г.

Первым деянием Кирога в Мексике было основание госпиталя Святой Веры в Мехико (Santa Fe), что он сделал на собственные средства. Кирога при этом вдохновлялся идеями Т. Мора, популярными в Испании того времени (он полагал, что только в Мексике и в Утопии сохранились порядки «золотого века»). Кирога активно занимался обращением индейцев в католицизм, и входил в трибунал, пред которым предстал глава первой Аудиенсии — Нуньо Бельтран де Гусман и остальные чиновники, притеснявшие мексиканцев.

После восстания народа чичимеков в 1533 г., Кирога был направлен в Мичоакан с полномочиями инспектора (visitador). В Мичоакане основал второй госпиталь Санта-Фе, также основанный на утопических принципах Т. Мора. 16 апреля 1535 г. Аудиенсия сдала полномочия первому вице-королю Новой Испании — дону Антонио де Мендоса.

Епископ Мичоакана

В 1537 г. королевским указом Кирога был назначен епископом Мичоакана. В этой провинции он оставался до конца жизни.

На посту епископа, Кирога перенёс епархиальный центр из столицы тарасков Цинцунцана в Пацкуаро. В Пацкуаро был построен собор и основана духовная семинария, посвящённая св. Николаю. Кирога полагал своим долгом собрать воедино жителей Мичоакана, разорённых походами де Гусмана. Вдохновлённый идеями Т. Мора, Кирога начал создавать самоуправляемые индейские общины, рабочий день был установлен в 6 часов, а все предметы потребления распределялись поровну. Вскоре он понял неосуществимость своих утопических идей, тем более, что все проекты он финансировал из собственных средств, полагая, что они будут перенесены на всю территорию Мексики.

Кирога-миссионер был очень популярен среди индейцев, которые прозвали его «Отцом» (Tata Vasco). После окончательной легализации энкомьенды (1534), Кирога написал на имя короля Карла V обращение Información en derecho (1535), где апеллировал к христианским чувствам власти, указывая, что единокровные с испанцами люди низведены до уровня скотов.

В 1545 г. Кирога направился в Испанию, чтобы принять участие в Тридентском соборе, но из-за того, что судно было повреждено штормами, остался в Мексике. Он участвовал в сессиях Собора в 1547 г., взяв с собой нескольких обращённых индейцев. В этот период он пользовался большим доверием при испанском королевском дворе и в Совете по делам Индий. В Мексику Кирога вернулся в 1554 г. По пути он захватил в Санто-Доминго рассаду бананов, которые натурализовал в Мичоакане. В 1555 г. провёл первый епархиальный собор в Мексике.

Скончался в возрасте более 90 лет, и был погребён в кафедральном соборе в Пацкуаро, который сам и построил.

Память

Пропаганда ручных ремёсел среди тарасков привела к тому, что представители этого народа по сей день славятся традиционными промыслами в Мексике. По сей день в Парахо производятся музыкальные инструменты (в том числе гитары), в Цинцунцане — глиняная посуда, а в Санта-Кларе — медные изделия.

В Мичоакане именем Кирога назван местный университет (в Морелии). В 1941 г. по материалам биографии епископа была поставлена опера, написанная Мигелем Берналем Хименесом.

Примечательный факт

Васко де Кирога считается основателем города Ирапуато.

Труды

  • Doctrina para los Indios
  • Sermones, reglas y ordenanzas para el gobierno de los Hospitales de Santa Fe, México y Michoacán
  • Información en Derecho
  • Quiroga, Vasco de (2003). La utopía en América. Dastin. ISBN 978-84-492-0376-3.

Напишите отзыв о статье "Кирога, Васко де"

Ссылки и литература

  • [www.mexconnect.com/mex_/history/jtuck/jtvascoquiroga.html Notes on a Practical Utopian]
  • [www.mexicodesconocido.com.mx/espanol/historia/personajes/detalle.cfm?idcat=1&idsec=5&idsub=0&idpag=1293 Short biography]
  • [www.edomexico.gob.mx/portalgem/identidad/civica/efemerides/TVasco.htm Short biography]
  • [serbal.pntic.mec.es/~cmunoz11/utopia1.html A description of his utopia]
  • [es.viajes.yahoo.com/p-guia_viaje-1194648-museo_tata_vasco_madrigal_de_las_altas_torres-i Museo Vasco de Quiroga en Madrigal de las Altas Torres]

Библиография на испанском языке

  • Vasco de Quiroga, fundador de hospitales y Colegios, artículos de Fintan Warren.
  • Vasco de Quiroga en los cronistas agustinianos, por Manuel Merino.
  • Vasco de Quiroga en las crónicas franciscanas, por Fidel de Lejarza.
  • Vasco de Quiroga en el ambiente misionero de la Nueva España, por Pedro Borges.
  • Biografía de Tata Vasco, un gran reformador del siglo XVI, escrita por Paul L. Callens.
  • Estudio sobre la Información en derecho de Vasco de Quiroga, por Paulino Castañeda Delgado.
  • Martín Hernández, Francisco. Don Vasco de Quiroga, protector de los indios, 2004. ISBN 978-84-7299-598-7.

Отрывок, характеризующий Кирога, Васко де



Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.