Ватле, Клод-Анри

Клод-Анри Ватле
фр. Claude-Henri Watelet
Портрет, худ-к Грёз, салон 1765 года
Дата рождения:	28 августа 1718(1718-08-28)
Место рождения:	Париж, Франция
Дата смерти:	12 января 1786(1786-01-12) (67 лет)
Место смерти:	Париж, Франция
Работы на Викискладе

Клод-Анри́ Ватле́, реже Вателе́ (фр. Claude-Henri Watelet; 28 августа 1718 года, Париж — 12 января 1786 года, там же) — французский художник, гравёр и поэт, более известный своими сочинениями об искусстве.

Биография

От отца наследовал должность главного сборщика налогов (фр. receveur général des finances); обладатель большого состояния; с юных лет посвятил себя наукам и искусствам; путешествия по Италии и Голландии образовали его вкус. В Париже он с пользой употребил своё богатство: его дом был открыт для учёных и людей художественных ремёсел; Ватле помогал бедным художникам и кошельком и советами. Был принят во Французскую академию в число 40 академиков; подобной чести удостоили его и другие иностранные академии и учёные общества.

Незадолго до смерти, по стечению неблагоприятных обстоятельств, он лишился состояния и показал себя истинным философом, сохранив спокойствие души и весёлый нрав.

Творчество

Из сочинений известны:

• «L’Art de peindre, poème, avec des réflexions sur les différentes parties de la peinture» (1760) [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k109815c.pdf Текст]
• «Очерк о садах» (Essai sur les jardins, 1774) [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k1088590.pdf Текст]
• «Словарь живописи, скульптуры и гравирования» (Dictionnaire des beaux-arts, 2 т., 1788-91) [archive.org/search.php?query=Watelet%20%09Dictionnaire Тексты]

Ещё в 1788 году были напечатаны комедии и оперы Ватле, но никогда не игранные; и поэма в прозе, заимствованная из тассовой «Аминты». Переводил песни из Освобождённого Иерусалима и читал их в собрании Французской академии, но без особого успеха.

Гравировал в манере Рембрандта; оставил несколько эстампов, рисунков и акварелей.

См. также

• Французская живопись

Литература

• А. Плюшар. Энциклопедический лексикон, том 9. — Типография А. Плюшара; С.-П., 1837 — с. 110 (Вателе, Клавдий Генрихъ).

Отрывок, характеризующий Ватле, Клод-Анри

[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.