Вахидов, Эркин Вахидович

Эркин Вахидович Вахидов
узб. Erkin Vohidovich Vohidov
230px
Место рождения:	Алтыарыкский район, Ферганская область, Узбекская ССР, СССР
Род деятельности:	поэт, драматург, переводчик, общественный и государственный деятель
Язык произведений:	узбекский
Премии:	Государственная премия Узбекской ССР им. Хамзы
Награды:	Народный поэт Узбекской ССР

Эркин Вахидович Вахидов (узб. Erkin Vohidovich Vohidov; 28 декабря 1936, Алтыарыкский район, Ферганская область — 30 мая 2016, Ташкент) — узбекский советский поэт, драматург, общественный и государственный деятель. Герой Узбекистана, народный поэт Узбекской ССР, лауреат Государственной премии Узбекской ССР им. Хамзы.

Биография

Эркин Вахидов родился в 1936 году в Алтыарыкском районе, Ферганской области в семье учителя. Окончив среднюю школу Эркин Вахидов продолжил образование на факультете филологии Ташкентского государственного университета, на котором проучился с 1955 по 1960 годы. После окончания университета, работал редактором (1960—1963) и главным редактором (1975—1982) издательства «Ёш гвардия»; редактором, главным редактором (1963—1970) и директором (1985—1987) издательства литературы и искусства им. Гафура Гуляма; с 1982 по 1985 годы был первым главным редактором журнала «Ёшлик».

С 1990 года Эркин Вахидов занимается общественно-государственной деятельностью, с 1990 по 1995 гг. занимает должность председателя Комитета Верховного Совета Узбекистана, с 1995 по 2005 гг. — председатель Комитета по международным делам и межпарламентским связям Олий Мажлиса Республики Узбекистан, с 2005 по 2009 годы — председатель Комитета по вопросам науки, образования, культуры и спорта Сената Олий Мажлиса.

В 1999 году Эркину Вахидову было присвоено звание Героя Узбекистана.

Эркин Вахидов скончался на восьмидесятом году жизни 30 мая 2016 года в городе Ташкенте.

Творчество

Эркин Вахидов ещё в школе начинает писать свои первые стихи. Первый сборник стихотворений Эркина Вахидова «Дыхание зари» был опубликован в 1961 году. Последующие сборники поэта выходят практически ежегодно — «Вам мои песни» (1962), «Сердце и разум» (1963), «Моя звезда» (1964), «Отзвук» (1965), «Лирика» (1966), «Диван молодости» (1969), «Светоч» (1970), «Нынешняя молодежь» (1971).

Поэт Роберт Рождественский высоко оценил творчество Эркина Вахидова и так отзывался о его произведениях:

Мне пришлась по душе его искренняя и жёсткая поэма «Сон земли», понравилась многослойная и многоголосая поэма «Восстание бессмертных» - о бенгальском поэте Назруле Исламе. Здесь авторский голос демонстрирует все свои возможности и все регистры - от шёпота до крика...

Эркин Вахидов пробует себя в разных жанрах — эпическом, публицистическом, однако всё больше тяготеет к песенному. Многие его стихотворения известны как песни, в исполнении узбекских певцов. Позднее творчество Эркина Вахидова заметно отличается от его ранних произведений, он освобождается от присущего ему ранее лаконизма и отрывистости в сторону более плавных интонаций. В этот период выходят поэтические сборники «Любовь» (1976), «Живые планеты» (1978), «Восточный берег» (1982), «Послание потомкам» (1983), «Бессонница» (1985), «Страдания» (1991), «Лучше горькая правда» (1992).

Авторству Эркина Вахидова принадлежат поэмы «Сон земли», «Поэма, написанная в палатке», «Преданность», «Восстание бессмертных», «Завоеватель и брадобрей», пьесы «Золотая стена», «Истамбульская трагедия», «Второй талисман».

Эркин Вахидов перевёл на узбекский язык «Фауста» Гёте, стихотворения С. Есенина, А. Твардовского, М. Икбала, Р. Гамзатова, Г. Эминс и многих других поэтов.

Награды и премии

• Герой Узбекистана (1999)
• Народный поэт Узбекской ССР (1987)
• Лауреат Государственной премии Узбекской ССР им. Хамзы (1983)

Отрывок, характеризующий Вахидов, Эркин Вахидович

– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.