Вацек, Даниэль

Даниэль Вацек
Место проживания	Зарнен, Швейцария
Место рождения	Прага, ЧССР
Рост	190 см
Вес	81 кг
Начало карьеры	1990
Завершение карьеры	2003
Рабочая рука	правая
Призовые, долл.	4 803 388
Одиночный разряд
Матчей в/п	176—225
Наивысшая позиция	26 (29 января 1996)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	3-й круг (1994)
Франция	3-й круг (1994, 1998)
Уимблдон	4-й круг (1994)
США	4-й круг (1995, 1997)
Парный разряд
Матчей в/п	335—258
Титулов	25
Наивысшая позиция	3 (8 сентября 1997)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1/4 финала (1999)
Франция	победа (1996, 1997)
Уимблдон	3-й круг (1998)
США	победа (1997)
Завершил выступления

Даниэль Вацек (чеш. Daniel Vacek; р. 1 апреля 1971, Прага) — чешский профессиональный теннисист, трёхкратный победитель турниров Большого шлема в мужском парном разряде (все три раза с Евгением Кафельниковым).

Спортивная карьера

Даниэль Вацек начал играть в теннис в 11 лет; в этом начинании его поддержал отец, Вацлав Вацек. Свой первый матч в профессиональном турнире Даниэль провёл в июле 1989 года. В 1990 году Вацек выиграл свои первые три турнира АТР в парном разряде. Во всех трёх его партнёром был соотечественник Войтех Флегл. Уже к концу года Вацек вплотную приблизился к попаданию в число ста лучших теннисистов мира в парном разряде. На следующий год, дважды добравшись до финала в турнирах ATP и столько же раз в «челленджерах», он уже подошёл вплотную к Top-50. В этом сезоне на его счету была и первая победа над лучшей парой мира: в Токио они с Миланом Шрейбером победили Скотта Дэвиса и Дэвида Пейта, но в полуфинале уступили Тодду Вудбриджу и Стефану Эдбергу.

Однако в 1992 году игра в парах у Вацека не пошла. Выйдя в самом начале года в финал в Веллингтоне, в дальнейшем он не блистал, даже в «челленджерах» только один раз попав в финал. В то же время в одиночном разряде он трижды играл в финалах «челленджеров», выиграв два из них и приблизившись вплотную к первой сотне рейтинга. В 1993 году он снова уверенней заиграл в парах и, набрав форму в челленджерах, в августе в Нью-Хейвене выиграл с Цирилом Суком первый за карьеру турнир класса ATP Championship Series. За 1994 год он уже четырежды играл в финалах турниров ATP в парах, в том числе в турнире высшего уровня в Монте-Карло, и дважды добивался побед. В конце сезона он впервые вошёл в число двадцати лучших игроков в парном разряде. В одиночном разряде он сначала одержал первую победу над соперником из первой десятки, победив Томаса Мустера, на тот момент девятого в мире, в начале февраля выиграл «челленджер» в Ренне, потом вышел в финал турнира АТР в Копенгагене, а затем в четвёртый круг Уимблдонского турнира, взяв реванш у Евгения Кафельникова — на тот момент 16-й ракетки мира и своего копенгагенского обидчика, — и проиграв лишь первой ракетке мира Питу Сампрасу. После Уимблдона он вошёл в Top-50 мирового тенниса в одиночном разряде.

Следующие три года стали лучшими в карьере Вацека. За это время он трижды играл в финалах турниров АТР в одиночном разряде, достигнув в январе 1996 года 26-й позиции в рейтинге, высшей за карьеру. Ему ещё четыжды удалось победить соперников из первой десятки, в том числе ещё дважды Кафельникова. В парах же именно с Кафельниковым он достиг главных успехов в карьере, дважды подряд, в 1996 и 1997 годах, выиграв Открытый чемпионат Франции (в том числе когда в 1997 году они победили последовательно обе первых посеянных пары), а в 1997 году добавив к нему победу в Открытом чемпионате США. Всего Вацек и Кафельников за эти два года сотрудничества выиграли семь турниров, а перед этим, в 1995 году, Вацек с Цирилом Суком первенствовал на четырёх турнирах, включая второй по престижности грунтовый турнир в мире — Открытый чемпионат Италии, — и дошёл до полуфинала чемпионата мира АТР. В итоге он закончил 1995 год на 11-м месте в рейтинге, 1996 год на восьмом и 1997 год на пятом, по ходу, в сентябре 1997 года, поднявшись до третьей позиции. В 1995 и 1996 годах он провёл 12 матчей за сборную Чехии в Кубке дэвиса, дойдя с командой в 1996 году до полуфинала Мировой группы. В том же году он вышел со сборной в финал командного Кубка мира в Дюссельдорфе, но там чехи уступили швейцарцам. Поучаствовал он и в Олимпиаде в Атланте, но там в одиночном разряде выбыл из борьбы уже во втором круге, а в паре с Иржи Новаком — в четвертьфинале.

Впоследствии Вацек продолжал ровно выступать ещё два года, оставаясь в числе 100 ведущих игроков в одиночном разряде и в Top-50 в парах. И в 1998, и в 1999 году он по четыре раза играл в финалах в парном разряде, выиграв в первый год один (с Кафельниковым), а во второй — все четыре (из них три с Джеффом Таранго). За 1999 год Вацек также два раза доходил до четвертьфинала в турнирах Большого шлема — сначала в Австралии с Кафельниковым, а потом во Франции с Давидом Приносилом. В 1998 году он за один сезон добился побед над первой и второй ракетками мира в одиночном разряде (соответственно, Марсело Риосом и Патриком Рафтером). За 1999 год он трижды побеждал игроков первой десятки в одиночном разряде, включая четвёртую за карьеру победу над Кафельниковым — в тот момент уже второй ракеткой мира, — а в конце года в последний раз вышел в финал турнира АТР в одиночном разряде. На эти же годы приходятся его второй выгод со сборной в финал Кубка мира и последние игры в Кубке Дэвиса. В эти два года он дважды становился вторым по количеству сыгранных матчей из всех игроков АТР-тура.

Свой последний финал и последний титул АТР в парном разряде Вацек ждал после этого больше двух лет. В мае 2000 года он получил травму и покинул корт до конца сезона. Вернулся он ровно через год, но долго не мог пройти в турнирах дальше второго круга, в итоге закончив сезон только с двумя полуфиналами в Ташкенте и Вене. К 2002 году он восстановился настолько, что на Открытом чемпионате Австралии обыграл с Томашем Цибулецом первую пару мира — Юнаса Бьоркмана и Тодда Вудбриджа, — а в апреле выиграл турнир категории ATP Gold в Барселоне. После этого игра у него разладилась, с июня он только дважды за восемь турниров выигрывал стартовую игру и в августе в Цинциннати сыграл свой последний матч в сезоне. Попытка вернуться на корт на следуюий год не увенчалась успехом: Вацек проиграл в первом же круге на Открытом чемпионате Франции, а затем на Уимблдонском турнире и после этого окончательно зачехлил ракетку.

В 2003 году Даниэль Вацек приобрёл на деньги, выигранные за время выступлений, контрольный пакет акций футбольного клуба «Баник» (Острава). В следующем сезоне команда выиграла чемпионат Чехии и вышла в финал Кубка Чехии. После этого, однако, финансовое положение заставило клуб расстаться с рядом ведущих игроков, и с тех пор подобные успехи уже не повторялись.

Места в рейтинге АТР в конце года

Год	Одиночный	Парный
2002	749	65
2001	393	113
2000	238	143
1999	39	20
1998	50	26
1997	53	5
1996	71	8
1995	27	11
1994	45	21
1993	114	58
1992	107	160
1991	470	54
1990	607	103

Участие в финалах турниров АТР и Большого шлема за карьеру (45)

Одиночный разряд (5)

Поражения (5)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1.	28 фев 1994	Копенгаген, Дания	Ковёр	Евгений Кафельников	3-6, 5-7
2.	6 фев 1995	Открытый чемпионат Буш-дю-Рона, Марсель, Франция	Ковёр	Борис Беккер	7-62, 4-6, 5-7
3.	6 ноя 1995	Кубок Кремля, Москва, Россия	Ковёр	Карл-Уве Штееб	6-75, 6-3, 6-76
4.	3 мар 1997	ABN AMRO World Tennis Tournament, Роттердам, Нидерланды	Ковёр	Рихард Крайчек	6-74, 6-75
5.	27 сен 1999	Тулуза, Франция	Хард (i)	Николя Эскюде	5-7, 1-6

Мужской парный разряд (40)

Победы (25)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1.	14 мая 1990	Открытый чемпионат Югославии, Умаг	Грунт	Войтех Флегл	Андрей Ольховский Андрей Черкасов	6-4, 6-4
2.	6 авг 1990	Открытый чемпионат Чехословакии, Прага	Грунт	Войтех Флегл	Джордже Косак Флорин Сегэрчану	5-7, 6-4, 6-3
3.	20 авг 1990	Открытый чемпионат Сан-Марино	Грунт	Войтех Флегл	Хорди Бурильо Маркос Аурелио Горрис	6-1, 4-6, 7-6
4.	16 авг 1993	Volvo International, Нью-Хейвен, США	Хард	Цирил Сук	Стив Девриз Дэвид Макферсон	7-5, 6-4
5.	31 янв 1994	Открытый чемпионат Буш-дю-Рона, Марсель, Франция	Ковёр	Ян Симеринк	Мартин Дамм Евгений Кафельников	6-7, 6-4, 6-1
6.	3 окт 1994	Тулуза, Франция	Хард (i)	Менно Остинг	Патрик Макинрой Джаред Палмер	7-6, 6-7, 6-3
7.	17 апр 1995	Philips Open, Ницца, Франция	Грунт	Цирил Сук	Люк Дженсен Дэвид Уитон	3-6, 7-6, 7-6
8.	15 мая 1995	Открытый чемпионат Италии, Рим	Грунт	Цирил Сук	Ян Апелль Юнас Бьоркман	6-3, 6-4
9.	21 авг 1995	Waldbaum's Hamlet Cup, Лонг-Айленд, США	Хард	Цирил Сук	Рик Лич Скотт Мелвилл	5-7, 7-6, 7-6
10.	25 сен 1995	Davidoff Swiss Indoors, Базель, Швейцария	Хард (i)	Цирил Сук	Марк Кейл Петер Нюборг	3-6, 6-3, 6-3
11.	29 апр 1996	Открытый чемпионат Чехии (2)	Грунт	Евгений Кафельников	Луис Лобо Хавьер Санчес	6-3, 6-7, 6-3
12.	27 мая 1996	Открытый чемпионат Франции, Париж	Грунт	Евгений Кафельников	Ги Форже Якоб Хласек	6-2, 6-3
13.	23 сен 1996	Davidoff Swiss Indoors (2)	Хард (i)	Евгений Кафельников	Дэвид Адамс Менно Остинг	6-3, 6-4
14.	7 окт 1996	CA-Tennis Trophy, Вена, Австрия	Ковёр	Евгений Кафельников	Павел Визнер Менно Остинг	7-6, 6-4
15.	7 апр 1997	Гонконг	Хард	Мартин Дамм	Карстен Браш Джефф Таранго	6-3, 6-4
16.	14 апр 1997	Открытый чемпионат Японии, Токио	Хард	Мартин Дамм	Джастин Гимелстоб Патрик Рафтер	2-6, 6-2, 7-6
17.	26 мая 1997	Открытый чемпионат Франции (2)	Грунт	Евгений Кафельников	Тодд Вудбридж Марк Вудфорд	7-6, 4-6, 6-3
18.	7 июл 1997	Открытый чемпионат Швейцарии, Гштад	Грунт	Евгений Кафельников	Тревор Кронеманн Дэвид Макферсон	4-6, 7-6, 6-3
19.	25 авг 1997	Открытый чемпионат США, Нью-Йорк	Хард	Евгений Кафельников	Юнас Бьоркман Никлас Култи	7-6, 6-3
20.	12 окт 1998	CA-Tennis Trophy (2)	Ковёр	Евгений Кафельников	Дэвид Адамс Джон-Лаффни де Ягер	7-5, 6-3
21.	11 янв 1999	Heineken Open, Окленд, Новая Зеландия	Хард	Джефф Таранго	Иржи Новак Давид Рикл	7-5, 7-5
22.	8 фев 1999	Открытый чемпионат Санкт-Петербурга, Россия	Ковёр	Джефф Таранго	Менно Остинг Андрей Павел	3-6, 6-3, 7-5
23.	12 апр 1999	Открытый чемпионат Японии (2)	Хард	Джефф Таранго	Уэйн Блэк Брайан Макфи	4-3 отказ
24.	8 ноя 1999	Кубок Кремля, Москва, Россия	Ковёр	Джастин Гимелстоб	Андрей Медведев Марат Сафин	6-2, 6-1
25.	22 апр 2002	Open SEAT, Барселона, Испания	Грунт	Майкл Хилл	Лукас Арнольд-Кер Гастон Этлис	6-4, 6-4

Поражения (15)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1.	5 авг 1991	Tento Czech Open, Прага	Грунт	Либор Пимек	Цирил Сук Войтех Флегл	4-6, 2-6
2.	7 окт 1991	Берлин, Германия	Ковёр	Ян Симеринк	Петр Корда Карел Новачек	6-3, 5-7, 5-7
3.	30 дек 1991	Веллингтон, Новая Зеландия	Хард	Михил Схаперс	Джаред Палмер Джонатан Старк	3-6, 3-6
4.	1 мар 1993	Копенгаген, Дания	Ковёр	Мартин Дамм	Дэвид Адамс Андрей Ольховский	3-6, 6-3, 3-6
5.	18 апр 1994	Monte-Carlo Open, Монако	Грунт	Евгений Кафельников	Никлас Култи Магнус Ларссон	6-3, 6-7, 4-6
6.	4 июл 1994	Открытый чемпионат Швейцарии, Гштад	Грунт	Менно Остинг	Серхио Касаль Эмилио Санчес	6-7, 4-6
7.	20 фев 1995	Eurocard Open, Штутгарт, Германия	Ковёр	Цирил Сук	Патрик Гэлбрайт Грант Коннелл	2-6, 2-6
8.	11 сен 1995	Открытый чемпионат Румынии, Бухарест	Грунт	Цирил Сук	Марк Кейл Джефф Таранго	4-6, 6-7
9.	23 окт 1995	Eurocard Open, Эссен, Германия (2)	Ковёр	Цирил Сук	Паул Хархёйс Якко Элтинг	5-7, 4-6
10.	17 июн 1996	Gerry Weber Open, Халле, Германия	Трава	Евгений Кафельников	Байрон Блэк Грант Коннелл	1-6, 5-7
11.	28 окт 1996	Paris Open, Франция	Ковёр	Евгений Кафельников	Паул Хархёйс Якко Элтинг	4-6, 6-4, 6-7
12.	17 мар 1997	Открытый чемпионат Санкт-Петербурга, Россия	Ковёр	Давид Приносил	Андрей Ольховский Бретт Стивен	4-6, 3-6
13.	23 фев 1998	Guardian Direct Cup, Лондон, Великобритания	Ковёр	Евгений Кафельников	Джим Грабб Мартин Дамм	4-6, 5-7
14.	27 июл 1998	Mercedes-Benz Cup, Лос-Анджелес, США	Хард	Джефф Таранго	Патрик Рафтер Сэндон Столл	4-6, 4-6
15.	9 ноя 1998	Кубок Кремля, Москва, Россия	Ковёр	Евгений Кафельников	Джаред Палмер Джефф Таранго	4-6, 7-6, 2-6

Участие в финалах командых турниров за карьеру (2)

Поражения (2)

№	Год	Турнир	Команда	Соперник в финале	Счёт
1.	1996	Кубок мира, Дюссельдорф	Чехия Д. Вацек, П. Корда, Б. Улиграх	Швейцария М. Россе, Я. Хласек	1-2
2.	1998	Кубок мира, Дюссельдорф	Чехия Д. Вацек, С. Доседел, П. Корда, Ц. Сук	Германия Б. Беккер, Н. Кифер, Д. Приносил, Т. Хаас	0-3

Ссылки

• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Вацек, Даниэль

– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…