Ваценко, Иван Зиновьевич

Иван Зиновьевич Ваценко
Дата рождения	1787(1787)
Дата смерти	12 июня 1846(1846-06-12)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Звание	тайный советник
Сражения/войны	Русско-турецкая война (1806—1812), Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 годов
Награды и премии	Орден Святого Владимира 4-й ст. (1813), Орден Святой Анны 2-й ст. (1817), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1820), Орден Святой Анны 1-й ст. (1828), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1830), Орден Белого орла, Орден Святого Александра Невского (1845)

Иван Зиновьевич Ваценко (1787—1846) — тайный советник, член Совета военного министра, сенатор.

Биография

Происходил из малороссийских дворян, родился в 1787 году (по другим ошибочным данным — в 1783 году). Получил домашнее образование.

17 августа 1795 года определён на службу в Екатеринославскую консисторию, где в 1800 году получил звание канцеляриста. Оттуда 5 июня 1800 года был переведён в Слободско-Украинскую консисторию и 31 декабря 1803 года произведён в коллежские регистраторы, а затем через два с половиной года — в губернские секретари.

25 июня 1808 года Ваценко был определён в военно-походную канцелярию главнокомандовавшего Молдавской армиею фельдмаршала князя Прозоровского. После смерти Прозоровского он по-прежнему состоял в своей должности при всех последующих главнокомандующих и находился в действующей армии до окончания всей Турецкой кампании. В августе 1809 года произведён в коллежские секретари и через два года — в титулярные советники.

С введением в 1812 году «учреждения о большой действующей армии», Ваценко был назначен правителем дел начальника Главного штаба Дунайской армии и занимал эту должность до 1824 года, находясь в период Наполеоновских войн при всех действиях русской армии как в самой России, так и в Заграничном походе. 29 января 1813 года награждён чином 7-го класса, 27 августа 1815 года произведён в военные советники и 11 ноября 1819 года пожалован чином 5-го класса.

27 апреля 1824 года был назначен для особых поручений при начальнике Главного штаба Его Императорского Величества. Состоя в этой должности, сопровождал императора Александра I во всех его путешествиях, был пожалован золотой с бриллиантами табакеркой и 12 декабря 1824 года произведён в 4-й класс. В 1826 году состоял делопроизводителем особого комитета для выработки правил о содержании в Сибири государственных преступников (эти правила в первую очередь касались декабристов), а в следующем году по особому поручению императора Николая I был с начальником Главного штаба командирован в Грузию в качестве правителя дел. За эту командировку был награждён бриллиантовым перстнем с вензелевым изображением имени Его Величества. С 15 октября 1827 года был членом Комитета для начертания правил отчётности по департаментам Военного министерства.

24 января 1829 года назначен членом Совета военного министра с переименованием в действительные статские советники и 19 марта следующего года был назначен директором канцелярии военного министра, в каковой должности состоял по 1 мая 1832 года, когда был уволен с производством в тайные советники и оставлением в числе членов Совета военного министра впредь до его преобразования.

1 января 1833 года Ваценко повелено было присутствовать в Правительствующем сенате, в 1841 году назначен первоприсутствующим.

Скончался в Санкт-Петербурге в ночь с 11 на 12 июня 1846 года, похоронен в приделе церкви св. Троицы на Смоленском православном кладбище.

Награды

Среди прочих наград Ваценко имел ордена

• Орден Святого Владимира 4-й степени (29 января 1813 года)
• Орден Святой Анны 2-й степени с алмазными знаками (11 октября 1817 года)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (21 сентября 1820 года)
• Орден Святой Анны 1-й степени (6 декабря 1828 года, императорская корона к этому ордену пожалована 22 августа 1829 года)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (6 декабря 1830 года)
• Орден Белого орла
• Орден Святого Александра Невского (1 января 1845 года)
• прусский орден Красного орла 3-й степени (30 мая 1814 года)

Источники

• Великий князь Николай Михайлович. Петербургский некрополь. Т. 1 (А—Г). — СПб., 1912. — С. 390
• Пономарёв В. П., Шабанов В. М. Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского, 1725—1917: биобиблиографический словарь в трёх томах. Том 2. — М., 2009. — С. 65. — ISBN 978-5-89577-144-0
• Столетие Военного министерства. 1802—1902. Т. III, отд. IV. Затворницкий Н. М. Память о членах Военного совета. — СПб., 1907. — С. 102—103
• Столетие Военного министерства. 1802—1902. Т. III, отд. V. Затворницкий Н. М. Указатель биографических сведений, архивных и литературных материалов, касающихся чинов общего состава по канцелярии Военного министерства с 1802 по 1902 г. включительно. — СПб., 1909. — С. 130—131

Отрывок, характеризующий Ваценко, Иван Зиновьевич

– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.