Вацлав IV
| Вацлав IV чеш. Václav IV., нем. Wenzel, итал. Venceslao<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 10 июня 1376 — 20 августа 1400 | ||
| (под именем Венцель) | ||
| Коронация: | 6 июля 1376, Ахен | |
| Предшественник: | Карл IV | |
| Преемник: | Рупрехт III Пфальцский | |
| ||
| 29 ноября 1378 — 16 августа 1419 | ||
| Коронация: | 1363, Прага, Чехия | |
| Предшественник: | Карл IV | |
| Преемник: | Сигизмунд | |
| Рождение: | 26 февраля 1361 Нюрнберг, Германия | |
| Смерть: | 16 августа 1419 (58 лет) Нови-Град-у-Кунратиц, Прага, Чехия | |
| Место погребения: | Собор Святого Вита, Прага | |
| Род: | Люксембурги | |
| Отец: | Карл IV | |
| Мать: | Анна Швайдницкая | |
| Супруга: | 1-я: Иоанна Баварская 2-я: София Баварская | |
| Дети: | нет | |
Вацлав IV (лат. Wenceslaus, нем. Wenzel, чеш. Václav, итал. Venceslao; 26 февраля 1361, Нюрнберг — 16 августа 1419, замок Нови-Град-у-Кунратиц, Прага) — король Германии (формально Римский король) с 1376 года под именем Венцель; король Чехии с 1378 года. Из династии Люксембургов. Сын императора Священной Римской империи Карла IV. В 1400 году был низложен с германского трона, но остался королём Чехии.
Содержание
Наследник отца
В 1373 году его отец Карл IV добился для него титула курфюрста — маркграфа Бранденбурга. 10 июня 1376 года он также добился избрания Вацлава Римским королём, причём из пяти голосов курфюрстов, два (короля Богемии (Чехии) и маркграфа Бранденбурга) принадлежали императору и самому Вацлаву.
Для обеспечения избрания своего сына Карл IV отменил привилегии многих имперских городов, которые сам же им ранее дал, и заложил их различным представителям знати. Однако эти города обладали определенной мощью, и могли выступить как военная сила. Более того, так как Карл организовал города в лиги, это позволило им кооперироваться и для крупных операций. 4 июля 1376 года, за 2 дня до коронации Венцеля, четырнадцать швабских городов объединились в независимую лигу для защиты своих прав от нового короля. Швабская лига привлекла новых членов и до 1389 года действовала как независимый субъект империи.
Ссора между курфюрстом Баварии и архиепископом Зальцбурга послужила сигналом к войне в Швабии.
Итогом, закреплённым Вацлавом в Шебе в 1389 году, стал запрет на любые союзы между городами, при подтверждении политической автономии внутри городов. Это соглашение обеспечило стабильность на несколько последующих десятилетий.
Король Чехии
После смерти Карла, наступившей 29 ноября 1378 года, Вацлав наследовал Чехию.
Как король Чехии, Вацлав постоянно конфликтовал с высшим духовенством страны, отстаивал приоритет светской власти и вмешивался во внутрицерковные дела, полагая пражское архиепископство одним из главных своих оппонентов во внутренней политике. Аналогичные конфликты происходили и с представителями чешской знати.
Похищение и убийство в 1393 году пражского викария Яна Непомуцкого, выполненное по приказу короля, вызвало восстание и военную акцию, в которой против него выступил его двоюродный брат Йост Моравский, претендующий на регентство.
В 1394 году Вацлав был пленён восставшей знатью и отправлен в заточение в Австрию. По дороге король некоторое время содержался в рожмберкских замках Крумлов, Виткув-Камен, Дивчи-Камен и Пршибенице. В 1396 году при посредничестве его младшего брата Сигизмунда Вацлава освободили. Он сохранил германский престол в обмен на Лужицы и Бранденбург, а Сигизмунд был назван его наследником.
Вацлав IV стремился защитить религиозного реформатора Яна Гуса и его последователей от попыток римско-католической церкви объявить их еретиками. Пражский архиепископ Збинек Зайиц из Газенбурка прямо обвинил Гуса в ереси, что бросало тень и на короля.
Занятый в Чехии, Вацлав более 10 лет не был в Германии. Этим воспользовался Рупрехт Виттельсбах, претендовавший на трон Германии. Ввиду неисполнения обязанностей короля Германии, Венцель был вызван на совет немецкой знати в 1400 году, но из-за возобновления военных действий в Чехии, в которых против него вновь принял участие Йост, Венцель на совет не прибыл. 20 августа 1400 года выборщики объявили его смещённым за пьянство и некомпетентность (неучастие в немецких делах и участие в церковном расколе) и избрали королём Рупрехта III Пфальцского.
В 1402 году Вацлав был снова захвачен и временно низложен своим братом Сигизмундом при поддержке чешской знати. Но уже летом 1403 года Вацлава освободили рыцари, возглавляемые Яном из Микулова.
Конец раскола
18 мая 1410 года умер Рупрехт III, и у Германии оказалось два короля: Йост и Сигизмунд. Вацлав не признал своё смещение и продолжал считать себя королём Германии. После смерти Йоста, наступившей 18 января 1411 года, Вацлав согласился отдать корону в обмен на гарантии сохранения за ним Чехии. Это разрешило ситуацию, и после 1411 года Сигизмунд правил Германией (сначала как король, а позже — император).
В 1414 году Сигизмунд при поддержке епископов и светских лидеров, уставших от великого раскола, созвал вселенский собор в Констанце. Собор низложил всех трёх правивших в то время пап и выбрал нового. Разрешив раскол, Сигизмунд восстановил значение императорского титула и сделал себя наиболее влиятельным монархом на западе. В ходе борьбы с ересями на соборе был осуждён и сожжён на костре Ян Гус.
Вацлав умер 16 августа 1419 года от сердечного приступа. После его смерти Чехия вошла в глубокий политический кризис. Корону Чехии должен был наследовать Сигизмунд.
Браки
- 1-я жена: (с 29 сентября 1370 года, Прага) Иоанна Баварская (1362 — 31 декабря 1386), вторая дочь Альбрехта I (25 июля 1336 — 13 декабря 1404), герцога Баварии (с 1347 года). Брак был бездетным.
- 2-я жена: (с 2 мая 1389, Прага) София Баварская (1376 — 26 сентября 1425), единственная дочь Иоганна II (1341—1397), герцога Баварии (с 1375 года). Брак был бездетным.
См. также
Образ Вацлава IV в кино
- Война за веру: Магистр / Jan Hus (1954; Чехословакия) режиссёр Отакар Вавра, в роли Вацлава Карел Хёгер.
- Война за веру: Полководец / Jan Žižka (1957; Чехословакия) режиссёр Отакар Вавра, в роли Вацлава Карел Хёгер.
Напишите отзыв о статье "Вацлав IV"
Примечания
Отрывок, характеризующий Вацлав IV
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
