Вашингтонская декларация
| Вашингтонская декларация чеш. Washingtonská deklarace словацк. Washingtonská deklarácia | |
 | |
| Создан |
13-16 октября 1918 года |
|---|---|
| Автор | |
| Заверители | |
| Цель создания |
Провозглашение независимости Чехословакии |
Вашингтонская декларация (полное название — Декларация независимости чехословацкого народа временного правительства Чехословакии) (чеш. Washingtonská deklarace (Prohlášení nezávislosti československého národa jeho prozatímní vládou československou), словацк. Washingtonská deklarácia (Prehlásenie nezávislosti československého národa dočasnou vládou československou)) — декларация лидеров чехов и словаков в изгнании, написанная Томашем Гарригом Масариком 13-16 октября 1918 года в Вашингтоне[1][2] и впервые опубликованная 18 октября 1918 года в Париже[3]. Декларация провозгласила независимость Чехо-Словацкого государства[4].
Вашингтонская декларация отвергла возможность федерального переустройства Австро-Венгрии и провозгласила самостоятельность Чехо-Словацкого государства, основными принципами которого были объявлены идеалы современной демократии. Декларация объявила что вновь созданное государство будет республикой, гарантирующей полную свободу совести, веры, слова, печати и собраний, а также право на подачу петиций. Религия отделялась от государства[5][6].
Декларация гарантировала равное избирательное право для обоих полов, пропорциональное представительство меньшинств в управлении государством, определила принципы парламентской демократии, замены постоянной армии милицией и объявила план по проведению широкой социальной и экономической реформы, включая отмену дворянских титулов.
В декларации использовался термин «чехословацкий народ», чем она отличалась от предыдущих кливлендского и питтсбургского соглашений, в которых писалось о двух народах, чехах и словаках.
Декларацию подписали:
- Томаш Гарриг Масарик — как премьер-министр и министр финансов;
- Милан Ростислав Штефаник — как министр национальной обороны;
- Эдвард Бенеш — как министр иностранных и внутренних дел.
Одновременно с публикацией Вашингтонской декларации министр иностранных дел Австро-Венгрии Юлиус Андраши, направил президенту Соединенных Штатов Вудро Вильсону ноту (нота Андраши)[7], которая заявляла о готовности его страны принять условия мира с США и соглашалась с признанием прав чехословаков и югославов[8]. Австро-Венгерский император Карл I издал в тот же день манифест «Моим верным австрийским народам»[9], предлагавший сохранить целостность Австро-Венгрии и предложивший федеративное устройство будущей Австрии. В то время, однако, империя была уже на грани распада.
Напишите отзыв о статье "Вашингтонская декларация"
Примечания
- ↑ Kovtun G.J. The Czechoslovak Declaration of Independence: A History of the Document. — Washington, D.C.. — P. 46-8.
- ↑ Herbert Francis Sherwood. [books.google.com/books?id=ij1aAAAAYAAJ&pg=PA406#v=onepage&q&f=false "A New Declaration of Independence".] The Outlook. 120 (September–December 1918). p. 406.
- ↑ [www.libri.cz/databaze/dejiny/text/t83.html F. Čapka: Dějiny zemí Koruny české v datech — 18. října]
- ↑ [www.cas.sk/clanok/239889/pamatate-si-tieto-zlomove-udalosti-od-cesko-slovenska-k-samostatnosti.html Pamätáte si tieto zlomové udalosti? Od Česko-Slovenska k samostatnosti — Washingtonská deklarácia]
- ↑ [www.oskole.sk/?id_cat=8&clanok=9914 Slovenský a český zahraničný odboj]
- ↑ [www.archive.org/details/declarationofind00czec Declaration of Independence of the Czechslovak Nation By Its Provisional Government]. — New York.
- ↑ [www.just.wz.cz/view.php?cisloclanku=2005010151 Nóta ministra zahraničních věcí Rakousko-Uherska Andrássyho]
- ↑ [www.katyd.cz/doma/pribeh-jednoho-dne---28-rijna.html Příběh jednoho dne — 28. října]
- ↑ [www.svedomi.cz/dokdoby/181016_manifest_karla.htm Manifest císaře Karla I. ze 16. října 1918]
Литература
- GRONSKÝ, Ján. Komentované dokumenty k ústavním dějinám Československa. I. Díl, 1914—1945.. Praha : Univerzita Karlova, nakladatelství Karolinum, 2005. ISBN 80-246-1027-2.
- Jan Blahoslav Kozák: Tomáš Garrigue Masaryk a vznik Washingtonské deklarace v říjnu 1918, 116 str., Melantrich, Praha 1968
- R.W. Seton-Watson – A History of the Czechs and Slovaks Archon Books, 1965
- C.A. Watson – Hungary: A Short History Edinburgh University Press, 1966
- Leo Valiani – The End of Austria-Hungary Secker & Warburg, 1973
Отрывок, характеризующий Вашингтонская декларация
– Кто там? – окликнул князь Андрей.Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
