Ва сёги

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ва сёги (яп. 和将棋 ва:сё:ги, «спокойные шахматы») — вариант сёги на больших досках, где все фигуры названы в честь животных. Играется со сбросами фигур или без них.





Правила игры

Цель игры

Целью игры является захват (мат) вражеского журавля(короля).

Игровое снаряжение

Два игрока, Чёрные и Белые (или чёрные (яп. 先手 сэнтэ, «ходящие прежде») и белые (яп. 後手 готэ, «ходящие позже»), играют на доске с сеткой поделенной на 11 рядов и 11 колонок. Квадраты сетки не обозначены цветами.

Каждый игрок имеет набор из 27 клином заточенных фигурок, различного размера. От самых важных до маломощных это:

  • 1 журавль король
  • 1 облачный орёл
  • 1 летящий сокол
  • 1 ласточка
  • 1 вероломная лиса
  • 1 бегущий кролик
  • 1 яростный волк
  • 1 яростный олень
  • 1 летящий гусь
  • 1 летящий петух
  • 1 напыщенный ворон
  • 1 парящая сова
  • 1 слепой пёс
  • 1 карабкающаяся обезьяна
  • 1 свободная лошадь
  • 1 повозка
  • 11 воробьёв пешек

Каждая фигурка имеет имя в виде пары иероглифов кандзи на передней стороне. На задней стороне(кроме журавлей-королей, облачных орлов и вероломных лис) также имеется пара иероглифов, часто другого цвета(красный вместо чёрного); они означают что фигура была превращена в течении игры. Также как и в сёги, принадлежность фигур игроку определяется тем, как фигура направлена своим клином к другому игроку.

Начальная расстановка фигур

11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1  





鹿






 
     
     
 











     
     
     
 
 
                   
 
 
                   
 
 
                   
     
     
     











 
     
     
 







鹿





11 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1  
Свободная лошадь Карабкающаяся обезьяна Парящая сова Летящий петух Яростный олень Журавль король Яростный волк Летящий гусь Напыщенный ворон Слепой пёс Повозка a
  Облачный орёл       Ласточка       Летящий сокол   b
Воробей Воробей Воробей Бегущий кролик Воробей Воробей Воробей Вероломная лиса Воробей Воробей Воробей c
      Воробей       Воробей       d
                      e
                      f
                      g
      Воробей       Воробей       h
Воробей Воробей Воробей Вероломная лиса Воробей Воробей Воробей Бегущий кролик Воробей Воробей Воробей i
  Летящий сокол       Ласточка       Облачный орёл   j
Повозка Слепой пёс Напыщенный ворон Летящий гусь Яростный волк Журавль король Яростный олень Летящий петух Парящая сова Карабкающаяся обезьяна Свободная лошадь k

Игровой процесс

Игроки ходят поочередно, чёрные ходят первыми. Ход — это перемещение одной из фигур с возможным превращением или взятием вражеской фигуры.

Перемещение и захват вражеских фигур

Фигура оппонента захватывается «замещением»: если фигура перемещается на поле занятое фигурой противника, фигура противника удаляется с поля игры. Фигура не может взять дружественную фигуру игрока.

У каждой фигуры есть своя модель перемещения. Фигура движется либо ортогонально(вперёд, назад, влево, вправо в направлении показанном как +, либо диагонально (знак x).

Если повозка или воробей-пешка достигают конца доски, где их передвижение больше невозможно они должны превратиться.

Многие фигуры обладают несколькими вариантами ходьбы, тип ходьбы часто зависит от направления ходьбы. Категории передвижения в игре следующий:

Шаговые ходоки

Некоторые фигуры могут ходить только на одну клетку за ход.(Если дружественная фигура заняла ближайшую клетку, фигура на сможет пойти на неё; в то время как вражеская фигура сможет взять и захватить эту фигуру). Шаговые ходоки это журавль-король, яростный волк, яростный олень, слепой пёс, карабкающаяся обезьяна, летящий петух, напыщенный ворон, парящая сова и девять пешек-воробьёв на каждой стороне.

Ограниченно дальнобойные фигуры

Свободная лошадь и облачный орёл могут двигаться вдоль ограниченного количества(2 или 3) свободных клеток по линии в определенных направлениях. В остальном они похожи на дальнобойные фигуры(смотрите ниже)

Прыгающие фигуры

Вероломная лиса может перепрыгивать через фигуры, независимо от принадлежности к игроку.

Дальнобойные фигуры

Многие фигуры могут передвигаться на любое количество клеток по заданной линии, ограниченной только гранью доски. Это облачный орёл, летающий сокол, бегущий кролик, ласточка, свободная лошадь и повозка.

Превращение

Зона превращения это три дальних ряда клеток поля, находящиеся на территории врага. Если фигура пересекает их, любой ход «из», «в» и «по» зоне превращения она может быть превращена в конце своего хода. Превращение изменяет ходы фигуры.

Ходы фигур

Ниже показаны диаграммы, показывающие ходы разных типов фигур. Фигуры показаны парами со своими превращениями, исключая короля, облачного орла и вероломную лису, которые не превращаются. Фигуры с символом («*») — это превращенные фигуры. Для простого определения в круглых скобках добавлена нотация Бетзы.

Notation
Ходит на ограниченной количество полей
Прыжок на не-смежное поле, через любую фигуру
Движение по указанной линии, на любое количество полей
Журавль король 靏玉 kakugyoku Облачный орёл 雲鷲 unjū

Step: Журавль ходит как король в шахматах и сёги. (K)

         
   
   
   
         

Дальний ход: Облачный орёл ходит на любое количество полей вперед и назад.

Ограниченный ход: Он может ходить на 1, 2 или 3 поля диагонально вперед.

Ближний ход: Он может ходить на одно поле ортогонально вбок и диагонально назад.

       
       
       
       
       
           
Вероломная лиса 隠狐 inko, onko  

Step: The treacherous fox can move one square in the four diagonal directions; or, it can move one square orthogonally forward or backward. (fbWFfbDA)

Jump: It can jump to the second square in those directions.

   
   
       
   
   
Вероломная лиса не превращается.
Летящий сокол 飛鷹 hiyō *Цепкий сокол 鶏鷹 keiyō

Range: The flying falcon can move any number of free squares along any of the four diagonal directions.

Step: It can step one square forward. (fWB)

     
   
       
     
     

Range: The tenacious falcon can move any number of free squares in all four diagonal directions; or, it can move any number of free squares directly forward or backward.

Step: It can move one square orthogonally sideways. (fbRBW)

   
   
 
 
   
   
Бегущий кролик 走兎 sōto *Вероломная лиса 隠狐 inko, onko

Range: The running rabbit can move any number of free squares straight forward.

Step: It can step one square in one of the four diagonal directions; or, one square straight backward. (fRFbW)

       
   
       
   
         

Step: The treacherous fox can move one square in the four diagonal directions; or, it can move one square orthogonally forward or backward.

Jump: It can jump to the second square in those directions. (fbWFfbDA)

   
   
       
   
   
Яростный волк 猛狼 mōrō *Глаза медведя 熊眼 yūgan

Step: The violent wolf can step one square in one of the four orthogonal directions; or, one square diagonally forward, giving it six possibilities. (WfF)

         
   
   
       
         

Step: The bear’s eyes can step one square in any direction, orthogonal or diagonal. (K)

         
   
   
   
         
Яростный олень 猛鹿 mōroku *Таранящий кабан 行猪 gyōcho

Step: The violent stag can step one square in one of the four diagonal directions; or, one square straight forward, giving it five possibilities. (FfW)

         
   
    鹿    
     
         

Step: The roaming boar can step one square in any direction, orthogonal or diagonal, except directly backward. (FfrlW)

         
   
   
     
         
Слепая собака 盲犬 mōken *Яростный волк 猛狼 mōrō

Step: The blind dog can step one square orthogonally sideways, directly backward, or diagonally forward. (fFrlbW)

         
     
   
       
         

Step: The violent wolf can step one square in one of the four orthogonal directions; or, one square diagonally forward, giving it six possibilities. (WfF)

         
   
   
       
         
Карабкающаяся обезьяна 登猿 tōen *Яростный олень 猛鹿 mōroku

Step: The climbing monkey can step one square directly forward or backward, or one square diagonally forward, giving it four possibilities. (fFfbW)

         
   
       
       
         

Step: The violent stag can step one square in one of the four diagonal directions; or, one square straight forward, giving it five possibilities. (FfW)

         
   
    鹿    
     
         
Летящий гусь 鳫飛 ganhi *Ласточка 燕羽 en’u

Step: The flying goose can step one square directly forward or backward, or one square diagonally forward, giving it four possibilities. (fFfbW)

         
   
       
       
         

Range: The swallow's wings can move any number of free squares orthogonally sideways.

Step: It can move one square orthogonally forward or backward. (WrlR)

         
       
       
         
Летящий петух 鶏飛 keihi *Сокол-налётчик 延鷹 en’yō

Step: The flying cock can step one square orthogonally sideways or diagonally forward. (fFrlW)

         
     
   
         
         

Range: The raiding falcon can move any number of free squares orthogonally forward or backward.

Step: It can step one square orthogonally sideways or diagonally forward. (fbRWfF)

       
   
   
       
       
Ласточка 燕羽 en’u *Скользящая ласточка 燕行 engyō

Range: The swallow's wings can move any number of free squares orthogonally sideways.

Step: It can move one square orthogonally forward or backward. (WrlR)

         
       
       
         

Range: The gliding swallow can move any number of free squares along any of the four orthogonal directions. (R)

       
       
       
       
Напыщенный ворон 烏行 ukō *Летящий сокол 飛鷹 hiyō

Step: The strutting crow can step one square directly forward or diagonally backward, giving it three possibilities. (fWbF)

         
       
       
     
         

Range: The flying falcon can move any number of free squares along any of the four diagonal directions.

Step: It can step one square forward. (fWB)

     
   
       
     
     
Парящая сова 鴟行 shigyō *Облачный орёл 雲鷲 unjū

Step: The swooping owl can step one square directly forward or diagonally backward, giving it three possibilities. (fWbF)

         
       
       
     
         

Ranging: The cloud eagle can move any number of free squares directly forward or backward.

Limited range: It can move one, two or three squares diagonally forward. (fbRfB3K)

Step: It can step one square orthogonally sideways or diagonally backward.

       
       
       
       
       
           
Свободная лошадь 風馬 fūma *Небесная лошадь 天馬 temma

Range: The liberated horse can move any number of free squares along the forward orthogonal. Limited range: It can step one or two squares directly backward. (fRbR2)

       
       
       
       
       

Jump: The heavenly horse jumps at an angle intermediate between orthogonal and diagonal, amounting to one square forward plus one square diagonally forward; or, one square backward plus one square diagonally backward in a single motion, ignoring any intervening piece. (fbN)

     
         
       
         
     
Повозка 牛車 gissha *Трудолюбивый Вол 歬牛 sengyū

Range: The oxcart can move any number of free squares straight forward. An oxcart that reaches the furthest rank must promote. (fR)

       
       
       
         
         

Step: The plodding ox can step one square in any direction, orthogonal or diagonal. (K)

         
   
   
   
         
Воробей 萑歩 jakufu *Золотая птица 金鳥 kinchō

Step: Воробей может ходить только на одно поле вперед. (fW)

Воробей достигая последнего ряда полей должен превратиться.

         
       
       
         
         

Step: Золотая птица ходит на одно из четырёх ортогональных полей, или на одно поле вперед по диагонали(ход золотого генерала в сёги). (WfF)

         
   
   
       
         

Сбрасывания

Описания ва сёги из исторических текстов не упоминают о правиле сброса, принятом в обычных сёгах, однако многие люди в современности играют в них, используя это правило. Оно такое же, как и в обычных сёги.

Игровая нотация

Ходы обычно нумеруются подобно шахматам.

Современные правила

В современных правилах фигуры можно сбрасывать.


Напишите отзыв о статье "Ва сёги"

Отрывок, характеризующий Ва сёги

Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.