Введенская церковь (Ханьдаохэцзы)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Православный храм
Введения во храм Пресвятой Богородицы на ст. Ханьдаохэцзы
Страна Китай
Станция Ханьдаохэцзы
Конфессия Православие
Епархия Китайская православная церковь 
Строительство 19021903 годы

Це́рковь Введе́ния во храм Пресвято́й Богоро́дицы — православный храм Пекинской духовной миссии на станции «Ханьдаохэцзы» Китайско-Восточной железной дороги.



История

В 1903 году на территории русского поселка станции КВЖД «Ханьдаохэцзы» был построен храм, освящённый епископом Иннокентием (Фигуровским) в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы.[1]

Позднее храм вошёл в состав Харбинской епархии Китайской православной церкви, а в 1958 году закрыт.

Священнослужители

  • 1914—1924 — Шапошников Василий Григорьевич (Воронежская губ., 1 марта 1877 —?), священник[2]
  • 1920—1928 — Нежинцев Михаил, священник
  • 1924—1928 — Николаевский Михаил (ок. 1887 — Сиэтл, США, 26 февраля 1934), священник
  • 1928—1932 — Любимов Павел, протоиерей
  • 1933—1937 — Плаксин Симеон (? — Харбин, Китай, 9 марта 1938), священник
  • 1937—1955 — Кушков Николай, священник
Диаконы
  • 1919—1928 — Виноградов Николай
  • 1928—1932 — Долгополов Аркадий
  • 1941 — Домрачев Николай

Напишите отзыв о статье "Введенская церковь (Ханьдаохэцзы)"

Примечания

  1. Церковь Введения во Храм Пресвятой Богородицы на ст. Ханьдаохэцзы // Русская Атлантида. Челябинск. Вып. 19. 2006. С. 25
  2. [www.petergen.com/bovkalo/kl/zagkithandaohedzy.html Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы]


Отрывок, характеризующий Введенская церковь (Ханьдаохэцзы)

– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.