Введенские горы

Историческая местность в Москве

Введенские горы
История
Первое упоминание	XVIII в.
Расположение
Округа	Юго-Восточный административный округ
Станции метро	Электрозаводская
Координаты	55°46′27″ с. ш. 37°42′13″ в. д.55.77417° с. ш. 37.70361° в. д. / 55.77417; 37.70361

Введе́нские горы (Лефо́ртовский холм, Введенская горка) — возвышенная местность на границе районов Лефортово Юго-Восточного административного округа и Басманный Центрального административного округа.

Местность расположена на левом берегу реки Яузы, представляет собой высокую (до 145 метров от уровня моря) надпойменную террасу с крутыми склонами, изрезанными оврагами. С северной стороны Введенские горы ограничены долиной реки Хапиловки, при впадении которой в Яузу располагалось село Семёновское, в 1864 году включённое в состав Москвы. На юге протекала река Синичка (Лефортовский ручей), при впадении которой в Яузу находилось село Введенское. Основание Введенского связывают с постройкой на холмах в 1643 году по указу царицы Евдокии Лукьяновны деревянной церкви Введения Богородицы во Храм, которая дала название самому селу и возвышенной местности, на которой церковь располагалась. На рубеже XVII—XVIII веков село Введенское слилось с соседним Семёновским, восприняв название последнего; прежнее название некоторое время упоминалось как «Семёновская слобода, Введенское тож». Через некоторое время церковь сгорела и была восстановлена уже на новом месте.

В конце XVIII века на Введенских горах разместили казённый кирпичный завод; остальная территория по обе стороны Синички в XVIII веке именовалась «незаселённой выгонной землёй» — часть её обрабатывалась крестьянами, другая пустовала. В 1771 году на правом берегу Синички основали Немецкое (ныне Введенское) кладбище. В 1798 году площадь некрополя была увеличена, в результате чего размеры территории Введенского кладбища приблизились к современным.

В XIX веке местность слилась с Лефортовым, по которому горы иногда стали именовать Лефортовским холмом. На рубеже XIX—XX веков возвышенную часть местности распланировали и проложили по ней несколько улиц и переулков. Река Синичка ныне полностью заключена в коллектор.

Литература

• Артамонов М. Д. Введенские горы / Фотографии А. Е. Субботина. — М.: Московский рабочий, 1993. — 208, [24] с. — (Московский некрополь). — ISBN 5-239-01348-9. (обл.)
• Вострышев М. И., Шокарев С. Ю. Москва. Все культурные и исторические памятники. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2009. — С. 58. — 512 с. — (Московские энциклопедии). — ISBN 978-5-699-31434-8.
• Бугров А. В. К востоку от старой Москвы. — Иваново: изд-во Ивановской государственной химико-технологической академии, 1997. — С. 43—45. — 221 с.

Отрывок, характеризующий Введенские горы

– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.