Введенский, Николай Евгеньевич

Николай Евгеньевич Введенский
Место рождения:	село Кочково, Тотемский уезд, Вологодская губерния, Российская империя
Место смерти:	село Кочково, Тотемский уезд, Вологодская губерния, РСФСР
Научная сфера:	физиология
Учёное звание:	член-корреспондент СПбАН
Альма-матер:	Санкт-Петербургский университет
Научный руководитель:	И. М. Сеченов
Известные ученики:	А. А. Ухтомский

Николай Евгеньевич Введенский (16 [28] апреля 1852, село Кочково, Вологодская губерния — 16 сентября 1922, там же) — русский физиолог, ученик И. М. Сеченова, основоположник учения об общих закономерностях реагирования возбудимых систем организма.

Биография

Николай Евгеньевич Введенский родился в селе Кочково Вологодской губернии (ныне — дер. Иванищево Междуреченского района, Вологодская область) в семье сельского священника. Отец научил его грамоте и преподал начальные сведения по общеобразовательным наукам. В 1862 году Введенский поступил в Вологодское духовное училище, где проучился 6 лет. В 1868 году поступил в Вологодскую духовную семинарию, где наряду с религиозными дисциплинами изучал также философию, психологию и логику. В 1872 году поступил в Санкт-Петербургский университет на философско-юридический факультет, но уже в октябре того же года перевёлся на естественное отделение физико-математического факультета. В Санкт-Петербурге Введенский познакомился с идеями революционных демократов и принял активное участие в деятельности народнических кружков. Летом 1874 года за пропаганду революционных идей среди крестьян был арестован. Вместе с А. И. Желябовым, С. Л. Перовской и другими был осуждён по политическому «процессу 193-х» и три года, пока велось следствие, провёл в тюрьме в одиночной камере. В ходе судебного процесса Введенский был оправдан и в 1878 году восстановился в университете.

Незадолго до этого кафедру физиологии в университете возглавил И. М. Сеченов. Введенский заинтересовался его лекциями и начал работать в физиологической лаборатории под его руководством. В 1879 году Введенский окончил университет и далее два года работал лаборантом в зоотомическом кабинете университета, одновременно продолжая исследования в лаборатории Сеченова. В это время он несколько раз ездил за границу, где изучал особенности работы физиологических лабораторий (у Р. Гейденгайна, Э. Дюбуа-Реймона, Г. Кронекера, Э. Ф. Хоппе-Зайлера (нем.) и Баумана). В 1884 году защитил магистерскую диссертацию по теме «Телефонические исследования над электрическими явлениями в мышечных и нервных аппаратах» и получил звание приват-доцента физиологии. В этом же году начал читать лекции в Санкт-Петербургском университете. Также преподавал физиологию на Высших женских курсах (с 1883 года). В 1887 году защитил диссертацию на степень доктора зоологии, сравнительной анатомии и физиологии. В 1888 году Сеченов переехал в Москву и порекомендовал Введенского на своё место в Санкт-Петербургском университете. Через год Н. Е. Введенский был избран экстраординарным профессором и заведующим физиологической лабораторией.

В 1908 году Н. Е. Введенский стал одним из первых профессоров Психоневрологического института, основанного В. М. Бехтеревым, и был избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук. В апреле 1917 года в Петрограде по его инициативе был созван первый съезд русских физиологов.

Н. Е. Введенский был первым русским физиологом, вошедшим в состав постоянного международного комитета по созыву физиологических конгрессов. После его смерти на этот пост был избран И. П. Павлов.

Умер в родном селе, куда приехал из Петрограда на время летних каникул; похоронен там же.

Работы

Первая работа Н. Е. Введенского «О влиянии света на кожную чувствительность» («Bull. de l’Acad. de St.-Petersb.», 1879), написанная им ещё в студенческие годы, была удостоена премии в память первого съезда естествоиспытателей. Затем Введенский исследовал иннервацию дыхания («Pfluger’s Archiv», 1881 и 1882 г.). Две его диссертации — «Телефонические исследования над электрическими явлениями в мышечных и нервных аппаратах» (СПб., 1884 г.) и «О соотношениях между раздражением и возбуждением при тетанусе» (СПб., 1886 г.; последний труд удостоен большой золотой медали от Академии наук) — и ряд статей, напечатанных преимущественно в «Записках Академии наук» им и лицами, работавшими под его руководством, посвящены, главным образом, применению телефона к изучению животного электричества, установлению нового взгляда на ритмический характер волевого сокращения, доказательству неутомляемости нерва (факт, сначала встреченный недоверием, но потом подтверждённый иностранными физиологами), исследованию перехода от возбуждения к торможению при действии раздражителей.

Полное собрание сочинений Н. Е. Введенского в 7 томах было издано в 1951—1963 годах.

Адреса в Санкт-Петербурге

• 1893- 1895 --- Малая Морская улица, 5;
• 1895 - 1896 --- Вознесенский проспект, 6;

• 1896 - 1914 — доходный дом купцов Елисеевых — Васильевский остров, Волховский переулок, д.  2 (дом в плане имеет форму неправильного четырехугольника, другие его адреса: Биржевая линия, д. 18; Биржевой переулок, дом № 1; Набережная Макарова, д. 10).
• 1914 - 1922 — Набережная Макарова, 22 / Кадетская линия, 31.

Память

• На доме по адресу Васильевский остров линия Биржевая ,18 в 1955 году была усиановлена мемориальная доска с ошибкай в текст: "В этом доме с 1896 по 1914 год жил и работал выдающийся физиолог Николай Евгеньевич Введенский". (Он здесь жил, а работал в Санкт-Петербургском университете и Психоневрологическом институте).

• В 2015 году в селе Шуйском Междуреченского района открыт памятник Н. Е. Введенскому, установленный в сквере на углу улиц Советской и Октябрьской, который носит имя Николая Введенского.

Литература

• Аршавский И. А. Н. Е. Введенский. 1852—1922. — М., 1950.
• Уфлянд Ю. М. Основные этапы развития учения Н. Е. Введенского. — М., 1952.
• Яровицкий В. 100 великих психологов. — 2004.

Ссылки

• Введенский, Николай Евгениевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49813.ln-ru Профиль Николая Евгеньевича Введенского] на официальном сайте РАН
• [nplit.ru/books/item/f00/s00/z0000054/st012.shtml Люди русской науки. Николай Евгеньевич Введенский (1852—1922)]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/128257/Введенский Словари и энциклопедии на Академике. Введенский, Николай Евгеньевич]
• Коновалов Ф. Я. [vologda-oblast.ru/o_regione/izvestnye_vologzhane/291966/?sphrase_id=701909 Введенский Николай Евгеньевич]. Известные вологжане. Официальный портал Правительства Вологодской области. Проверено 6 октября 2015.

Отрывок, характеризующий Введенский, Николай Евгеньевич

Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.