Введенское (село, Кашинский район)

Село Введенское - село в Кашинском районе Тверской области. Находится в 13 км к северо-востоку от районного центра города Кашин. с 2005 года относится к Фарафоновскому сельскому поселению. Ранее являлось центром Введенского сельского поселения. По данным [tverstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/tverstat/resources/55cfbb8041a805a3ae0aee2d59c15b71/pub08-02.doc переписи 2010 года] население - 25 человек, 13 мужчин, 12 женщин.

История

Село Введенское, что при Угличской дороге в середине XIX - начале XX вв. относилось к Подберезовской волости Кашинского уезда Тверской губернии, в XVII-XVIII вв. относилось к [starye-karty.litera-ru.ru/index.html Нерехотцкому стану] Кашинского уезда Тверской губернии. Согласно топонимическому словарю название села носит храмовое название по Введенской церкви. Более того, оформление названия сел на - ское типично для церковной топонимики.
Село Введенское и деревни его прихода принадлежали Троицкому Макарьеву монастырю до конца XVIII века. Впервые село упоминается в Актах Троицкого Макарьева монастыря в 1517 году.

«1517 г. марта 19. – Купчая Василия Елизаровича (Гусева) у Ивана Федорова с. Воронцова и его сына Семена на с.Введенское с дд. Кропивино, Микулинское, Борихино и др. в Нерехотском ст. Кашинского у.
Се яз ... купил...село Введенское з деревнями в Кашинском уезде, в Нерехотском стану, а деревни имяны деревня Кропивино, деревня Микулинское, деревня Борихино, деревня Ми[т]ово, деревня Зворыково, деревня Огородово, деревня Насоновское, деревня Трохово, деревня Обухово…. А дам есми на том селе и на деревнях полтораста рублев да вол пополнка …»

В 1581/1582 это село было передано во владение Троицкого Макарьева монастыря вдовой Софьей Ивановной Бутурлиной (в иночестве Евпраксия) :

«данная старицы Евпраксии, вдовы Андрея Васильевича (Бутурлина), иг. Калязина м-ря Боголепу на с. Введенское с дд. и пустт. (в Нерехотском ст. Кашинского у.)»

Во время генерального межевания церковных земель за 1755 год к Троицкому Макарьеву монастырю в Кашинском уезде относятся село Введенское и некоторые деревни:

"Калязинского монастыря: пуст. Перетрясово въ г. Кашинъ, село Чагино, дер. Въниково, дер.Берницы, дер. Чекмарева, село Введенское, дер.Никулино, дер. Крапивино, дер. Борихино, дер. Кишкино, дер.Кубасово, дер. Буйково, дер. Леушино, дер. Колбасино, дер. Монастырево, дер. Вантево, дер. Ременница, дер. Мерлино, дер.Золотниково, село Ляхово, дер. Коробово, дер. Шельково, дер. Митино, дер. Вощилово, дер. Рудлево, дер. Марьино, дер. Погорълка, дер. Панкратово. 485 дворовъ, 1498 душъ, 5316 дес.622 кв. саж. Въ пустошах 326 дес. 579 кв.с.»

В 1819 году была построенная каменная церковь. В 1858 году в казенном селе Введенское значатся 14 дворов и 104 жителя. На полях сажали овес, рожь, картофель, ячмень. Летом в 1887 прошел сильный град и все посадки хлеба были побиты. В селе понесли большие убытки.
В 1889 году значатся 20 дворов, 107 жителей, церковно - приходская школа, ветряная мельница, маслобойня, толчея, красильное заведение, торговый амбар, промыслы: сапожный, овчинный, торговля мясом. Грамотных в селе 26 мужчин, 3 женщины.
В 1901 году в селе 17 дворов, 52 мужчины, 53 женщины. В штате Введенской церкви состоит священник Петръ Шестовъ 54-х лет и псаломщик Алексей Иванович Соколов 45-и лет. Петр Шестов окончил духовную семинарию, в служении с 1867 года, в священниках - с 1872 года. В 1900 награждён наперстным крестом.
К приходу села Введенское относились деревни: Крапивино, Никулино, Борихино, Дьяконово, Медведево, Кривцово, Дорино.
В 1914 году в Введенской церкви служил священник Иоанн Дворяшин 51-го года, окончил семинарию, на службе 29 лет, в Введенском храме 7 лет и псаломщик Алексей Соколов.
В 1926 село Введенское становится центром одноименного сельсовета.
По данным за 1997 год в селе 16 хозяйств и 41 житель.

Известные уроженцы

В 1897 году в селе родился будущий поэт и художник Виктор Иванович Дворяшин (псевдоним Олег Полярный), сын священника. Закончил Кашинское духовное училище, писал стихи, выпустил три поэтических сборника в Кашине. Организовывал вокальные кружки в Кашине, открывал «народные дома» в окрестных деревнях. Расстрелян в 1925 году в Москве за мнимую контрреволюционную деятельность.

Ссылки

1. [region.tverlib.ru Энциклопедический справочник Тверской области.]
2. [docs.tverlib.ru/kraevedenie/stat_sborniki/kashinsky_uezd/ Сборник статистический сведений о Тверской губернии. Том X. Кашинский уезд.1894 г.]
3. [starye-karty.litera-ru.ru Картографическая энциклопедия: старые карты Российской Империи]
4. [tverstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/tverstat/resources/55cfbb8041a805a3ae0aee2d59c15b71/pub08-02.doc Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Тверской области ]
5. [boxpis.ru/gk-g/v3_3vall_google.php Карты Менде]
6. [hram-tver.ru/kashinrn/vvedenskoekashin.html Православные Храмы Тверской Земли]

Литература

1. Тверской топонимический словарь. В.М. Воробьев. М.: Русский путь- 2005 г.
2. Акты Троицкого Калязина монастыря XVI в./сост.С.Н.Кистерев, Л.А.Тимошина.-М.;СПб:Альянс-Архео, 2007 г.
3. К истории г.Кашина и его уезда.И.Кункин
4. Сборникъ статистическихъ свъдънiй о Тверской губернии. Том. X. Кашинский уезд. Тверь. 1894 г.
5. Тверской Епархiальный статистическiй сборникъ. Добровольский И.И. 1901 г.
6. Список населенных мест. Тверская губерния. 1862 г.

Отрывок, характеризующий Введенское (село, Кашинский район)

Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.