Вдовин, Александр Иванович (актёр)
Поделись знанием:
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
| Александр Иванович Вдовин |
Александр Иванович Вдовин (род. 1 января 1949) — Заслуженный артист Российской Федерации (1995).
Карьера
В 1971 году окончил Московское театральное училище им. Б. Щукина.
Был актёром Московского Театра юного зрителя, театра «Сатирикон».
Фильмография
- 1969 Последние каникулы — Борис Давыдов, старший брат
- 1971 Сестра музыканта — Лёва
- 1972—1973 Большая перемена — Чувичкин, молодой отец (в титрах не указан)
- 1973 Встретимся (короткометражный) — Юра, солдат
- 1973 По собственному желанию — Вася Жуков
- 1973 Тёща — Саша Привалов
- 1975 Долгие вёрсты войны (часть 1, Журавлиный крик) — Свист
- 1976 Город с утра до полуночи — сержант милиции
- 1978 Исчезновение — Виктор Буслаев
- 1979 Антарктическая повесть — Филатов
- 1979 На таёжных ветрах — Валентин
- 1980 Такие же, как мы!
- 1981 Вот вернётся папа — Николай (дублировал Станислав Захаров)
- 1981—1982 Россия молодая — Яким Воронин
- 1982 Однолюбы — переводчик
- 1982 Солнечный ветер — молодой человек, покупавший цветы на ж/д станции
- 1982 Красные колокола
- 1983 Дублёр начинает действовать — Александр Серёгин, дублёр начальника гальванического цеха
- 1983 Набат — Борис, шабашник с Севера
- 1983 Обещаю быть!
- 1983 Подросток — Степан, лакей Вожжинского
- 1984 Без права на провал — Самарин
- 1984 Очень важная персона — Михаил Фокин
- 1985 Возвращение Будулая — шофёр
- 1985 Вот моя деревня… — Анатолий Николаевич Зверев, парторг стройуправления
- 1985 Не ходите, девки, замуж
- 1986 Борис Годунов | Boris Godunov (СССР, Чехословакия, ГДР, Польша)
- 1986 Красная стрела (фильм) — Алексей Эдуардович Овчинников
- 1986 На пороге — Дрыль
- 1987 Испытатели — участник собрания (нет в титрах)
- 1987 Клиника (киноальманах)
- 1987 Николай Подвойский
- 1989 Из жизни Фёдора Кузькина — инструктор обкома КПСС
- 1990 Взбесившийся автобус
- 1991 Армавир — Николай
- 1991 Это я — дурочка
- 1994 Графиня Шереметева
- 1996 Волшебное кресло (короткометражный)
- 1996 Королева Марго
- 1998 Окраина — Махотин
- 2001 Лиса Алиса — Вова, отец Витька
- 2001 На углу у Патриарших-2 — редактор газеты
- 2002 Кодекс чести — Василий Иванович Тулин, полковник
- 2003 Здравствуй, столица!
- 2003 Таксистка
- 2004 Афромосквич — сосед
- 2005 Мошенники (5-я серия) — Сорокоуст, пожилой бизнесмен
- 2006 Важнее, чем любовь — дядя Гена
- 2006 Врачебная тайна — отец Оксаны
- 2006 Лишний свидетель (фильм 1)
- 2006 Простая история (2 фильм)
- 2006 Эйфория — Доктор
- 2007 Аксельбанты (12 серия)
- 2007 Диверсант. Конец войны
- 2007 Корова — таксист
- 2007 О вреде расточительности (3 серия)
- 2007 Путейцы
- 2007 Экстренный вызов
- 2008 И всё-таки я люблю… — доктор
- 2008 Москва улыбается — доминошник
- 2008 Новая жизнь сыщика Гурова (фильм № 2, Стоик) — Иван Сидорович, главбух фирмы «Стоик»
- 2008 Политик
- 2008 Солдаты-15. Новый призыв
- 2009 Две сестры-2
- 2009 Журов — Григорьев
- 2009 Курортный роман (фильм № 5)
- 2009 Люди Шпака — свидетель
- 2010 Доктор Тырса
- 2010 Школа — отец Вади
- 2011 Выкуп (4 серия)
- 2011 Записки экспедитора Тайной канцелярии-2 — рыбак-отец
- 2011—2012 Катина любовь — Борис Борисович, семейный врач Фадеевых
- 2012 Далеко от войны
- 2012 Метро
- 2012 Петрович (Фильм № 2, Западня) — Манцев, адвокат Петровича
- 2012 Тайна Егора — Егор Васильевич, деревенский житель
- 2013 Вероника. Беглянка — Алексей
- 2013 Любовь — не картошка — Ленька Богач, деревенский пьяница
- 2013 Привычка расставаться — дед Вадима
- 2014 Самара-2 — сторож
- 2014 Комбинат «Надежда»
- 2014 Карпов. Сезон третий — Сергеич, бомж, сосед Карпова в Лапинске
- 2014 Обнимая небо — Тарасыч
- 2014 Игра. Реванш — Валерий Палыч ("Старшина"), слепой пенсионер-экстрасенс
- 2015 Всем всего хорошего (в производстве)
- 2015 Меч, 2-й сезон — Урандин
Озвучивание
1990 — Славные парни (Goodfellas) (США)
Телевидение
Будильник, АБВГДейка (выпуски XXI века) — почтальон Игорь Иванович Печкин
Театр
Театр «Сатирикон»
- 1998 — «Гамлет» (реж. Роберт Стуруа).
Напишите отзыв о статье "Вдовин, Александр Иванович (актёр)"
Ссылки
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Вдовин, Александр Иванович (актёр)
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
