Вебб, Сидней Джеймс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вебб, Сидней Джеймс
Sidney James Webb
Место смерти:

Липхук

Научная сфера:

экономика

Сидней Джеймс Вебб (Уэбб), барон Пассфилд (англ. Sidney James Webb, 1st Baron Passfield; 13 июля 1859, Лондон — 13 октября 1947, Липхук) — английский экономист и политический деятель социал-демократического толка, лидер фабианства, один из основателей Лондонской школы экономики и политических наук. Лорд (с 1929) Сидней Вебб — профессор основанного им учебного заведения, занимал посты министра торговли, доминионов и колоний.





Биография

Родился в семье служащего. Юрист по образованию, учился в Биркбеке (Лондонский университет) и Кингс-колледже. С 1875 работал в военном, финансовом, колониальном министерствах.

В 1884 одним из первых вступил в члены «Фабианского общества» (они с Бернардом Шоу были приняты спустя три месяца после основания общества) и вскоре стал одним из его руководителей. В 1891 оставил службу, чтобы заняться изучением экономики и целиком посвятить себя общественной деятельности. В 1892—1910 был членом совета Лондонского графства.

В 1892 женился на Беатрисе Поттер, ставшей его сподвижницей и соавтором.

В 1896 участвовал в создании Лондонской школы экономики и политических наук, читал в ней читал лекции по праву. В 1897 был в числе учредителей экономического факультета Лондонского университета, где вёл курсы административного права, местного самоуправления и рабочего движения. С 1903 неоднократно участвовал в королевских и правительственных экономических обследованиях.

С 1910 активный член Лейбористской партии. Вебб — автор первоначального текста IV раздела партийной программы, социалистического по духу (провозглашавшего целью общественную собственность на средства производства). В 1913 с женой основал левоцентристский журнал «New Statesman». В 1922—1929 депутат Палаты общин.

В 1924 министр торговли в первом кабинете Джеймс Рамсея Макдональда, в 1929—1931 министр доминионов и колоний во втором. В 1929 получил титул барона Пасфилда. На посту министра (секретаря), отвечавшего за колониальные территории, издал Белую книгу Пассфилда, ставившую под сомнение принципы Декларации Бальфура и Белой книги Черчилля. В 1930 из-за проблем со здоровьем оставил должность секретаря по делам доминионов, но сохранил пост министра колоний.

Работы

В 1932 Сидней и Беатриса Вебб посетили СССР и в 1935 опубликовали работу «Советский коммунизм — новая цивилизация?» (т. 1—2, 1935; рус. пер., т. 1—2, 1937), одобрительно оцененную и вскоре изданную в СССР. Во время Второй мировой войны Сидней издал книгу «Правда о Советской России» (1942), в которой отмечал героизм своих советских союзников по Антигитлеровской коалиции в борьбе с нацистской Германией.

Супруги Веббы оставили большое литературное наследие, множество статей и ряд трудов. Среди них фундаментальная «История тред-юнионизма» (1894, новая редакция в 1920) о развитии профсоюзного движения в Великобритании и «Промышленная демократия» (1897), первый том которой на русский язык перевёл, а перевод второго отредактировал В. И. Ленин под новым заглавием «Теория и практика английского тред-юнионизма», т. 1-2, 1900-01). Работы Сиднея и Беатрисы Вебб оказали влияние на многих теоретиков социал-реформизма.

Напишите отзыв о статье "Вебб, Сидней Джеймс"

Ссылки

  • Вебб, Уэбб (Webb) Сидней и Беатриса // Экономическая энциклопедия. Политическая экономия. — М. : Советская энциклопедия, 1972. — Т. 1. — С. 224—225.</span>
  • [publ.lib.ru/ARCHIVES/V/VEBB_Sidney,_VEBB_Beatisa/_Vebb_S.,_Vebb_B..html Сидней Вебб, Беатриса Вебб]

Примечания

Отрывок, характеризующий Вебб, Сидней Джеймс

Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.