Вебер, Павел Александрович

	Па́вел Алекса́ндрович Ве́бер
Дата рождения	21 ноября 1916
Место рождения	Российская империя, деревня Короленко, Седельниковский район, ; Омская область
Дата смерти	2 июня 1995 (78 лет)
Место смерти	Эстония г.Таллин
Принадлежность	РСФСР СССР
Род войск	Инженерные войска, ; Пехота
Годы службы	1937—1946
Звание	гвардии Капитан <imagemap>: неверное или отсутствующее изображение
Часть	(4-я понтонно-мостовая Днепропетровская Краснознамённая ордена Кутузова бригада); ; 2-й гвардейский моторизованный понтонно-мостовой орденов Кутузова и Александра Невского батальон; ; 26-й моторизованный понтонно-мостовой Краснознамённый орденов Суворова и Александра Невского батальон ; ;
Сражения/войны	Советско-финская война, ; Бессарабская операция, ; Великая Отечественная война, ; Юго-Западный фронт, ; Сталинградский фронт, ; Донской фронт, ; 3-й Украинский фронт, ; 3-й Белорусский фронт, ; 2-й Белорусский фронт

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Вебер.

Ве́бер, Па́вел Алекса́ндрович (1916—1995) — участник Советско-финской войны, Бессарабской операции, Великой Отечественной войны, гвардии Капитан, командир взвода 2-го гвардейского моторизированного понтонно-мостового батальона, 4-й понтонно-мостовой Краснознаменной Днепропетровской бригады.

Содержание

1 Биография
2 Боевой путь
- 2.1 Полное почётное наименование
3 Военные заслуги
4 Послевоенная служба
5 Награды
6 Семья
7 Ссылки

Биография

Па́вел Алекса́ндрович Ве́бер родился 21 ноября 1916 года в деревне Короленко (ныне — Седельниковский район Омской области), в семье лесника Ве́бер Алекса́ндра Ка́рловича и домохозяйки Ве́бер Ама́лии Ада́мовны (1893—1972). После окончания семи классов Седельниковской Неполной Средней Школы в 1932 году работал в колхозе. В сентябре 1937 года Па́вел Алекса́ндрович Ве́бер был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию.

Принимал участие в вооружённом конфликте между СССР и Финляндией в период с 1939 года по 1940 год. В 1940 году участвовал в Бессарабской операции и с июля 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны, до чего, в мае 1941 года был расписан с Э́рной Я́новной Пе́ек, эстоно-немкой по происхождению. Родители Э́рны Я́новны, отец Я́н Миха́йлович Пе́ек (1896 - 1 ноября 1937, д. Михайловка) и мать Эми́лия Петро́вна Пе́ек (в девичестве Са́ббе; 13 сентября 1901 - 4 июля 1981), были зажиточные крестьяне — «кулаки» по советской терминологии. За что Я́н Миха́йлович Пе́ек и попал под советскую политическую репрессиию - Раскулачивание. 30 сентября 1937 года был арестован (Приговорен: Тройка при УНКВД по Омской обл. 25 октября 1937 года, обв.: по ст. 58-10-11 УК РСФСР.), расстрелян 1 ноября 1937 года. Место захоронения - Тара. Реабилитирован 26 декабря 1959 года президиумом Омского облсуда за отсутствием состава преступления.

После окончания войны Па́вел Алекса́ндрович Ве́бер демобилизовался. Проживал в Германии, Польше, после вернулся по настоянию супруги на родину в Сибирь. В браке имел детей: дочери Мари́я, Людми́ла, Русла́на и сын Алекса́ндр. Спустя некоторое время переехали всей семьёй в Эстонию г.Вильянди, а потом и в саму столицу г.Таллин.

Был награждён орденами Отечественной войны I и II степеней, орденом Красной Звезды, рядом медалей.

Боевой путь

4-я понтонно-мостовая бригада — соединение инженерных войск Красной Армии сформирована 3 марта 1943 года на Юго-Западном фронте в составе: управление бригады, рота управления и четыре (26-й, 28-й, 37-й и 101-й) моторизированных понтонно-мостовых батальона.

Боевое крещение бригада получила в Изюм-Барвенковской наступательной операции. В составе Юго-Западного фронта участвовала в Донбасской и Запорожской наступательных операциях. В дальнейшем бригада воевала на 3-м Украинском фронте, 3-м и 2-м Белорусских фронтах. Осенью 1943 года бригада отличилась в боях по освобождению города Днепропетровска, за что ей 25 октября 1943 года Приказом ВГК было присвоено наименование Днепропетровская. В дальнейшем бригада участвовала в Никопольско-Криворожской, Березнеговато-Снигирёвской, Одесской, Вильнюсской, Восточно-Померанской и Берлинской наступательных операциях. 5 апреля 1945 года бригада была награждена орденом Красного Знамени, 4 июня 1945 года — орденом Кутузова 2-й степени.

[www.pomnite-nas.ru/img/311/201002131321370.2.jpg Памятник воинам 4-й и 5-й понтонно-мостовых бригад в Днепропетровске]

С марта 1943 года до конца войны бригадой командовал полковник Баландин К. М.

В июне 1946 года 4-я понтонно-мостовая бригада была расформирована.

За годы войны 7827 воинов бригады были награждены орденами и медалями СССР.

Полное почётное наименование

В конце войны полное почётное наименование бригады звучало как: 4-я понтонно-мостовая Днепропетровская Краснознамённая ордена Кутузова бригада. Входившие в состав бригады батальоны имели следующие почётные наименования:

2-й гвардейский моторизованный понтонно-мостовой орденов Кутузова и Александра Невского батальон;
26-й моторизованный понтонно-мостовой Краснознамённый орденов Суворова и Александра Невского батальон;
28-й моторизованный понтонно-мостовой Краснознамённый ордена Суворова батальон;
101-й моторизованный понтонно-мостовой Неманский Краснознамённый ордена Александра Невского батальон.

Военные заслуги

В сентябре 1937 года Па́вел Алекса́ндрович Ве́бер был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Принимал участие в вооружённом конфликте между СССР и Финляндией в период с 1939 года по 1940 год. В 1940 году участвовал в Бессарабской операции и с июля 1941 года — воевал на фронтах Великой Отечественной войны (Юго-Западный фронт, Сталинградский фронт, Донской фронт, 3-й Украинский фронт, 3-й Белорусский фронт, 2-й Белорусский фронт). За боевые подвиги в ходе битв был награждён медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», а также орденами Красной Звезды и Отечественной войны, повышен в звании до гвардии Капитана.

Товарищ Вебер за период пребывания в батальоне показал себя смелым и решительным командиром. При обороне г. Краматорска товарищ Вебер с группой автоматчиков вёл постоянный контроль и борьбу с отдельными автоматчиками противника, которым удалось просочиться вглубь нашей обороны. Благодаря правильной расстановке огневых средств отдельные автоматчики успеха, на поднятие паники в глубине обороны и разрыв связи между передним краем обороны и КП батальона, не имели.

16 февраля 1943 года, когда взвод, обороняющий высоту 141,0, полностью был выведен из строя, тогда товарищ Вебер со своей группой бойцов был брошен на этот ответственный участок: После сильного миномётного обстрела, противник предпринял наступление силой около одного взвода. 9 бойцов, под командованием товарища Вебер, отразили атаку противника, уничтожив при этом около 10 человек, при одном раненым со своей стороны.

Благодаря личному примеру мужества и стойкости, высота была удержана до подхода подкрепления.

26 октября 1943 года, возвращаясь из рейса на левый берег Днепра в районе Запорожье гвардии старший лейтенант Вебер заметил тонущий понтон на коем осталось всего двое уцелевших гребцов и трое раненых. Невзирая на огонь противника отважный офицер спас бойцов и доставил их на берег.

Офицер товарищ Вебер отличный знаток автодела, неутомимый в работе отважный в боевой обстановке. Благодаря его энергичной деятельности, водительский состав батальона отлично подготовлен, содержит автопарк в образцовом состоянии.

В начале Апреля 1945 года в период боевой операции на реке Висла в районе города Данцига 11 транспортных автомашин, пораженные осколками снарядов, вышли из строя. Стремясь, как можно лучше и быстрее подготовить парк к боевой операции на Одер, товарищ Вебер в течение 10 суток отказав себе в минимальном отдыхе лично ремонтировал вышедшие из строя автомашины и ни одна из них не отказала во время совершения марша и при подаче понтонов на берег.

Накануне боевой операции по форсированию реки Западный Одер товарищ Вебер в непосредственной близости от противника разведал пути подъезда к берегу, организовал в отдельных местах ремонт дороги. Благодаря этому понтоны были своевременно доставлены к берегу.

28 апреля 1945 года при сборке конструкций паромов для переброски танков на плацдарм от осколков вражеских снарядов группа понтонов была сильно повреждена. Горя желанием, чтобы весь парк был использован, товарищ Вебер с группой ремонтников тут-же на берегу под вражеским огнём производил ремонт и все полупонтоны были использованы под паромы.

Послевоенная служба

После войны демобилизовался в запас, приказом Северной группы войск № 0931 от 6 июля 1946 года по статье 43, пункта "А" со званием гвардии Капитан.

Награды

Семья

Родители — Ама́лия Ада́мовна Ве́бер, (1893 - 1972, Российская империя), Алекса́ндр Ка́рлович Ве́бер (Российская империя)
Братья А́угуст (Российская империя), Эдуа́рд (Российская империя), Я́н (Российская империя) и сестра А́нна (Российская империя),
Супруга — Э́рна Я́новна Ве́бер (в девичестве Пе́ек; 25 января 1921, деревня Эстонка, Седельниковский район Омской области, СССР — 12 сентября 2011, Таллин, Эстония)
Дети — дочери Мари́я (1946, г.Тара, СССР), Людми́ла (1952, с.Ложниково, СССР) и Русла́на (1952, с.Ложниково, СССР), сын Алекса́ндр (1948, с.Ложниково, СССР)
Внуки — То́омас, (1 апреля 1985, г.Таллин, СССР), Ро́бин (1985, г.Таллин, СССР)
Внучки — Кари́на, (г.Таллин, СССР), Кристи́на (г.Таллин, СССР)

Напишите отзыв о статье "Вебер, Павел Александрович"

Ссылки

[podvignaroda.ru/ Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
Книга памяти Омской обл.

Связать^?

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Вебер, Павел Александрович

Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.

Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»

На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.