Веверис, Эйженс

Эйженс Веверис

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Э́йженс Ве́верис (Эйжен Августович Веверис, латыш. Eižens Vēveris; 9 июля 1899, Рига — 8 февраля 1976, Рига) — латвийский поэт.

Биография

Родился в рабочей семье. Окончив Рижскую городскую гимназию (1915), ушёл добровольцем на Первую мировую войну, в 1916—1919 гг. воевал в составе Пятого земгальского полка. Затем окончил Рижский учительский институт (1923), работал сельским учителем. После создания в 1940 г. Латвийской ССР работал инспектором в Валкском уездном отделе образования. Во время немецкой оккупации Латвии арестован, содержался в концентрационных лагерях Саласпилс, Штутгоф, Маутхаузен. В 1945 г. вернулся в Латвию и до выхода на пенсию в 1959 г. работал в Риге директором школы.

Сочинял стихи с юности, но публиковать их начал только в 1960-е годы. Большинство произведений Вевериса посвящены его опыту выживания в концентрационных лагерях. Вышли четыре книги его стихов:

• «Сажайте розы в про́клятую землю» (латыш. Iedēstiet rozes zemē nolādētā; 1969, русский перевод 1977 с иллюстрациями Д. Бисти)
• «Человек идет за солнцем» (латыш. Cilvēks aiziet pēc saules; 1972)
• «Вересковый мёд» (латыш. Viršu medus; 1975)
• «Необходимая боль» (латыш. Vajadzīgā sāpe; 1977, русский перевод 1981)

«Слова этой книги прожигают бумагу, на которой начертаны», — писал о последней из них Лев Озеров.

На входе в мемориальный комплекс лагеря в Саласпилсе выбита строка из стихотворения Вевериса: «За этими воротами стонет земля» (латыш. Aiz šiem vārtiem vaid zeme).

Член Союза писателей Латвийской ССР (1969), лауреат Государственной премии Латвийской ССР (1970).

Ссылки

• [www.albibl.lv/?go=novadnieki&id=viens&subid=1378105256 Краткая биография]  (латыш.)

Отрывок, характеризующий Веверис, Эйженс

Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.