Вегенер, Александр Николаевич
Поделись знанием:
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.
Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
| Александр Николаевич Вегенер | ||||||
 Вегенер Александр Николаевич — первый начальник Академии ВВФ РККА им. Н. Е. Жуковского. | ||||||
| Дата рождения | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | ||||||
| Дата смерти |
2 сентября 1927 (45 лет) | |||||
| Место смерти | ||||||
| Принадлежность | ||||||
| Род войск | ||||||
| Годы службы |
1892—1927 | |||||
| Звание | ||||||
| Сражения/войны | ||||||
| Награды и премии |
| |||||
Алекса́ндр Никола́евич Ве́генер (3 июня 1882, Рыбинск — 2 сентября 1927, Москва) — русский военный воздухоплаватель, военный лётчик и инженер, авиаконструктор, профессор, начальник Главного аэродрома, первый начальник ВВИА им. Н. Е. Жуковского.
Содержание
Происхождение
Родился 3 июня 1892 года в городе Рыбинске. Из потомственных дворян Ярославской губернии. Отец, Николай Густавович Вегенер, 1854 г. рождения, из обрусевших немцев, кадровый офицер, полковник в отставке, участник Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, мать, Варвара Платоновна (урожденная Мамонова), 1856 г. рождения, дочь русского дворянина.
Биография
На службе с 1 сентября 1900 г.. Окончил в 1900 г. Псковский кадетский корпус, 1903 г. — Николаевское инженерное училище в Санкт-Петербурге. С 10 августа 1903 г. подпоручик (со старшинством с 13 августа 1901 г.). Назначен в 1-й Кавказский сапёрный батальон.
Военный воздухоплаватель
Участник Русско-японской войны в качестве наблюдателя в составе 1-го Восточно-Сибирского воздухоплавательного батальона.
- Участвовал в 1905 г. в рекогносцировках с привязного аэростата под огнём неприятеля у деревень: Холянтай — 5 января, Сандепу — с 7 по 18 января, Лидиутунь — 20 января, Сяотайцзы — 22 января.
- Участвовал в боях в районе Мукдена с 18 по 26 февраля 1905 г., был ранен. С 24 августа 1905 г. поручик (со старшинством с 13 августа 1905 г.). В 1906 г. окончил офицерский класс Учебного воздухоплавательного парка и служил там заведующим унтер-офицерским классом. С 1 октября 1909 г. — штабс-капитан (со старшинством с 13 августа 1909 г.).
- В 1910 г. окончил по первому разряду Николаевскую инженерную академию. С 29 мая 1910 г. — капитан-инженер (со старшинством с 23 мая 1910 г.).
Лётчик и авиаконструктор
7 июля 1911 г. окончил Авиационный отдел Офицерской воздухоплавательной школы (первый выпуск). Вместе с поручиками Г. А. Гальвином, А. В. Сахаровым, Б. Н. Фирсовым и военным инженером поручиком Д. А. Борейко учился летать у С. А. Ульянина и был оставлен в постоянном составе.
Летом 1911 г. капитан А. Н. Вегенер, заведующий практическими занятиями в Гатчинской школе авиации, построил биплан Вегенера 1. По схеме самолёт был похож на «Фарман-IV», но имел закрытые обтекателем места двух человек — ученика и инструктора — с выключаемым управлением ученика (возможно, впервые в мире), а также некоторые конструктивные улучшения. Самолёт использовался в школе в качестве учебного. Весь 1912 г. Вегенер провёл во Франции, практикуясь на авиационных заводах и школах. Военный лётчик (1913 г.). В 1913 г. командирован в Англию для участия в специальных опытах по стрельбе с аэропланов.
Командир авиароты и начальник Главного аэродрома
С начала Первой мировой войны командовал 14-й воздухоплавательной ротой 9-й армии (с 18 июля 1914 г.). Отличился при обороне Ивангорода. Командир 5-й авиационной роты 4-й армии (3 ноября 1915 г.). За отличия в делах против неприятеля произведён в подполковники (15 февраля 1915 г.). Председатель приёмочной комиссии при Главном военно-техническом управлении (с 27 октября 1915 г.). В апреле 1916 г. создал и возглавил первую в России организацию, предназначенную для Государственных испытаний авиационной техники - Главный аэродром под Петербургом. С 6 декабря 1916 г. полковник. В 1917—1918 гг. Главный аэродром базировался в Херсоне.
На службе в РККВФ
23 февраля 1918 г. вступил в Красную Армию. В 1918 году при Управлении Военного Воздушного Флота был создан совет Главного аэродрома, председателем которого был назначен А. Н. Вегенер. С 1919 г. участвует в создании и работает преподавателем в Киевской школе авиационных техников-механиков КВФ Украины, затем в Главвоздухофлоте, а когда создаётся лётный отдел, становится его начальником. 30 сентября 1919 г. Вегенер был избран членом коллегии лётного отдела ЦАГИ. В 1920—1923 гг. А. Н. Вегенер был на ответственных должностях в Главном Управлении Воздушного флота: инженер школы Главного управления РКВФ, старший инженер Главного управления РКВФ и одновременно постоянный член НТК ВВФ, постоянный член комиссии при Особом совещании Реввоенсовета СССР. Выступил инициатором создания 7 июля 1920 г. при Главном Управлении Воздушного флота летного отдела для испытаний авиационной техники и возглавил его . На его базе, по образцу и подобию Главного аэродрома, создал Опытный аэродром (в дальнейшем Научно-опытный аэродром, НИИ ВВС, ГЛИЦ МО РФ).
23 сентября 1922 г. назначен первым начальником Академии военно-воздушного флота РККА им. Жуковского. В 1922—1927 гг А. Н. Вегенер профессор, начальник кафедры аэронавигации, старший руководитель ВВА им. Н. Е. Жуковского. В 1920-е годы А. Н. Вегенер опубликовал 8 книг и более 10 статей в журналах по вопросам аэронавигации, воздушных сообщений, оборудования аэродромов, лётных испытаний самолётов.
10 июня 1927 г. арестован. 29 августа 1927 г. приговорён Коллегией ОГПУ по обвинению в контрреволюционной деятельности к расстрелу. 2 сентября 1927 г. расстрелян. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.
Реабилитирован 7 апреля 1993 г..
Награды
- Орден Святой Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость» (1905 г.)
- Орден Святого Станислава 3-й ст. с мечами и бантом (1905 г.)
- Орден Святого Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (1905 г.)
- Орден Святой Анны 2-й ст. (06.12.1910 г.)
- Орден Святого Станислава 2-й ст. (1913 г.)
Труды
Отдельные издания
- Служба воздухоплавателей в военное время. — Спб., 1907. — 62 с.
- Сборник инструкций по устройству пути перелёта управляемого аэростата. — Спб.: Офицер. воздухопл. школа, 1914. — 48 с.
- Освещение аэродрома. — М.: Акад. Возд. Флота, 1924. — 24 с.
- Аэродромы // Труды ЦАГИ. — 1924. — вып. 9. М., 1924.- 72 с.
- Воздушный флот на войне. — М.: Моск. о-во друзей Возд. Флота, 1925. — 28 с.
- Воздушные сообщения. ч. 1. Аэронавигация. — М.: Авиаиздат, 1926. — 260 с.
- Воздушные линии. — М.: Акад: Возд. Флота, 1924. — 66 с.
- Проектирование воздушных линий. — М.: Воен.возд. акад.,1926. −72 с.
Статьи в периодических изданиях, сборниках и в БСЭ
- Служба воздухоплавателей в военное время. «Инженерный журнал», 1907. — № 1.
- Служба воздухоплавателей в военное время. «Воздухоплаватель», 1907. — №6-7.
- Скорости в аэронавигации. Журнал «Аэро», 1923 — №!! 6, июнь. — С. 105—106.
- Ориентировка в полёте. Сборник «Добролет», 1923. — С. 18-27.
- Оборудование аэростанций. Журнал «Техника и снабжение Красной армии» 1923 — № 41-42 (72-73); вып. «Воздушный флот» № 2-3, сентябрь. — С. 32-44,
- Большая Советская Энциклопедия (l-е изд.) Аэротранспорт. М., 1926. — Т. IV. — Ст. 241—243. Безмоторный аэроплан. М., 1927. — Т. У. — Ст. 200—203.
Журнал «Вестник Воздушного Флота»
- Лётный отдел. 1920. — № 115, апрель. — с. 36-38,43.
- Испытание самолётов. 1920. — № 1, апрель. — с. 39-40, 45; № 2, май-июнЬ.- с. 37-38; № 3-4, июль-сентябрь. — с. 29-30; № 5, октябрь.- с. 21-22.
- Летающая лаборатория. 1920. — № 2, май-июнь. — с. 34-36; № 3-4, июль-сентябрь. — с. 32-33.
- Техническая эксплуатация Воздушного Флота. 1921. — № 8-9, июль. — с. 11-12.
- Опытный аэродром. Там же. — с. 28-29.
- Самолёт будущего / Труды 1-го Всероссийского Съезда инженеров, работающих в области военной промышленности. Выпуск 1. М. Издание Главного Управления военной промышленности. 1922.
- Подготовка территории государства для воздушных сообщений, 1923. — № 1, январь. — с. 54-55.
- Прибор для регулировки тросов на самолётах. 1923 с. 122.
- Полёт по компасу. Там же. — с. 128—130.
- Академия Воздушного Флота. 1923. -№ 3. -С. 115—117.
- Оценка планеров по летучести. 1923. — № 5. — с. 88.
- Заводские аэродромы. 1923. — № 6. — С.41-45.
- Контрольный аэродинамический прибор. Там же. — с. 125—126.
- Освещение аэродромов. 1924. -№ 2,. -С. 17-21.
- Дальность полётов. 1924. — № 3. — с. 49-50.
- Выбор технической скорости самолёта. 1924. — № 4-5, апрель-маи. — с. 42-43.
- Трафарет лётной зоны. 1924. — № 6-7, июнь-июль. — с. 31-32.
- Классификация аварий. 1924. -№ 12, декабрь. — с. 52-53.
Научное приложение к журналу «Вестник Воздушного Флота»
- Формулы для сравнительной оценки планеров. 1924. — № 1, январь-февраль. — с. 26-28.
- Радиус действия воздушных судов. 1924. — № 2, март-апрель. -С.37-40.
- Области аэронавигации. Там же. — с. 49.
- К самолёту будущего. Там же. — с. 36; № 3, май-июнь. — с. 13.
- Авиационная карта. 1924. — № 3, май-июнь. — с. 14.
- Из аварийной комиссии. Там же. — с. 36.
- Эллипс летной зоны. Там же. — с. 43-50.
- Первый русский металлический самолёт. Там же. — с. 50.
- Реорганизация комиссии по дальним перелётам. 1924. — № 4-5. -С.70.
- Летный расчёт воздушной линии. 1924. — № 6, ноябръ-декабрь. -С.5-24.
- Режим полёта на самолёте. Там же. — с. 64.
- Пора изменить обозначение ветра. 1924. — № 8. — с. 24.
- Расчет числа самолётов на периодическом ремонте. № 1-2, январь-апрель. — с. 102.
- Число запасных самолётов на аварии. Там же. — С. 12.
- Запись полёта. Там же. — с. 168.
(указаны номера приложений)
Патенты СССР на изобретения
- Контрольный прибор для самолёта. Заявл. 05.04.21, № 74462. Патент N 1081, опубл. 27.02.26.
- Прибор для определения скорости и направления ветра. Заявл. 02.04.23, N 76561. Патент № 809, опубл. 30.11.25.
- Прибор для определения скорости и направления ветра, курса и скорости полёта аэроплана, а также угла сноса аэроплана. Заявл. 24.12.23, № 77753. Патент № 2909, опубл. 31.05.27.
- Лекало лётной зоны. Заявл. 28.05.24, № 78360. Патент № 1790, опубл. 30.10.26.
- Прибор для определения продолжительности и деятельности полёта на воздушных судах. Заявл. 09.01.25, № 6805. Патент № 4883, опубл. 31.03.28.
- Прибор для вычерчивания пути полёта воздушных судов. Заявл. 14.11.25, № 5422. Патент № 3519, опубл. 31.08.27.
Напишите отзыв о статье "Вегенер, Александр Николаевич"
Литература
- Шавров В. Б. История конструкций самолётов в СССР до 1938 г. — 3-е изд., исправл. — М.: Машиностроение, 1985.
- Кравец А. Александр Николаевич Вегенер, историко-биографический документальный очерк, М. 2001
Ссылки
- Шавров В. Б. [web.archive.org/web/20020326145804/eroplan.boom.ru/shavrov/chr2/piter/demkin.htm Работы петербургских конструкторов]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Вегенер, Александр Николаевич
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.
Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Категории:
- Родившиеся 3 июня
- Родившиеся в 1882 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Рыбинске
- Родившиеся в Ярославской губернии
- Умершие 2 сентября
- Умершие в 1927 году
- Умершие в Москве
- Кавалеры ордена Святой Анны 4 степени
- Кавалеры ордена Святой Анны 2 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 3 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 2 степени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 4 степени
- Выпускники Псковского кадетского корпуса
- Выпускники Николаевского инженерного училища
- Выпускники Николаевской инженерной академии
- Участники Русско-японской войны
- Участники Первой мировой войны
- Царские офицеры на службе в РККА
- Пионеры авиации
- Лётчики России
- Инженеры Российской империи
- Военные инженеры
- Изобретатели Российской империи
- Авиаконструкторы по алфавиту
- Авиаконструкторы Российской империи
- Авиаконструкторы России
- Лётчики Гатчины
- Репрессированные в СССР
- Расстрелянные в СССР
- Казнённые военные
- Похороненные на Ваганьковском кладбище
