Вегенер, Пауль (гауляйтер)
| Пауль Вегенер Paul Wegener<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 8 августа 1936 года – февраль 1940 года | |||
| |||
| апрель 1940 года – май 1942 года | |||
| |||
| 16 мая 1942 года – май 1945 года | |||
| |||
| 16 мая 1942 года – май 1945 года | |||
| |||
| 2 – 23 мая 1945 года | |||
| Рождение: | 1 октября 1908 Фарель, Ольденбург, Германская империя | ||
| Смерть: | 5 мая 1993 (84 года) Вехтерсбах, Гессен, ФРГ | ||
| Партия: | Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (НСДАП), 1930–1945 | ||
| Профессия: | торговец | ||
| Военная служба | |||
| Звание: |  почётный обергруппенфюрер СС (1 августа 1944 года)
| ||
Пауль Вегенер (нем. Paul Wegener; 1 октября 1908 года, Фарель, Ольденбург, Германская империя — 5 мая 1993 года, Вехтерсбах, Гессен, ФРГ), партийный и государственный деятель эпохи «Третьего рейха», обергруппенфюрер СС (1 августа 1944 года).
Биография
Сын врача. Посещал гимназию в Балленштедте (Гарц, ныне — в земле Саксония-Анхальт). После сельскохозяйственной практики закончил образование в Немецкой колониальной школе сельского хозяйства, торговли и промышленности (Deutschen Kolonialschule für Landwirtschaft, Handel und Gewerbe) в Витценхаузене (Гессен). Здесь женился на дочери доцента. С 1929 по 1930 год работал продавцом в одной эскпортно-импортной фирме в Бремене.
1 августа 1930 года вступил в НСДАП (партбилет № 286 225). 1 февраля 1931 года вступил в СА; командир 19-го полка СА и ортсгруппенлейтер Фарена. С 1 мая 1932 года — командир 75-го полка СА. С 11 марта 1933 года — районный руководитель НСДАП (крейзлейтер) в Бремене. Также с 1933 года был членом Бременского городского совета, государственный советник Свободного Ганзейского города Бремен.
12 ноября 1933 года стал депутатом Рейхстага от округа Везер-Эмс. С 11 июля 1934 по 8 августа 1936 года был рейхсамтслейтером в Штабе заместителя фюрера, адъютант Мартина Бормана.
С 8 августа 1936 года — заместитель гаулейтера гау Курмарк (с 1940 — Марк Бранденбург) Эмиля Штюрца. В феврале — апреле 1940 года служил в ВВС, военный корреспондент.
19 апреля 1940 года назначен руководящим сотрудником Рейхскомиссариата Норвегия, руководитель организации НСДАП в Норвегии, работал под руководством рейхскомиссара Йозефа Тербовена. С 15 июля 1940 года — гебитскомиссар области Северная Норвегия (Тронхейм). С 1 октября 1940 года — начальник исполнительного штаба Й. Тербовена, руководил созданием оккупационного аппарата в Норвегии. 20 апреля 1940 года перевёлся из СА в СС и получил билет № 353 161.
В 1941 году добровольцем участвовал в Греческой кампании в составе «Лейбштандарта СС Адольф Гитлер».
16 мая 1942 года после смерти Карла Рёвера назначен рейхстатгальтером земли Ольденбург и гаулейтером гау Везер-Эмс (штаб-квартира — г. Ольденбург). С 16 ноября 1942 года — имперский комиссар обороны Везер-Эмса. С 22 апреля 1945 года — имперский комиссар обороны Северной Германии.
Принимал активное участие в работе Фленсбургского правительства гросс-адмирала Карла Дёница. 2 мая 1945 года вошёл в состав правительства, заняв пост высшего гражданского комиссара имперской обороны (Obersten Zivilen Reichsverteidigungskommissars) в ранге имперского статс-секретаря. 23 мая 1945 года арестован во Фленсбурге вместе с другими членами правительства частями 10-й английской танковой армии.
Содержался в лагере для высокопоставленных военных и функционеров НСДАП № 32 (Camp Ashcan) в люксембургской деревне Мондорф-ле-Бен. 28 ноября 1949 года английским военным трибуналом в Билефельде с учётом срока проведённого в заключении приговорён к 6 годам и 6 месяцам тюрьмы. В мае 1951 года освобожден.
После освобождения работал коммерческим служащим в Зинцхайме около Баден-Бадена, с 1959 года вместе с семьей жил в Вехтерсбахе в Гессене, работал представителем фирмы по торговле древесиной.
Напишите отзыв о статье "Вегенер, Пауль (гауляйтер)"
Литература
- Залесский К.А. Вожди и военачальники Третьего рейха: Биографический энциклопедический словарь.. — М.: «Вече», 2000. — С. 73-74. — 576 [16 илл.] с. — ISBN 5-7838-0550-5.
- Залесский К.А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь.. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. — С. 126—127. — 942 [2] с. — ISBN 5-17-015753-3 (ООО «Издательство АСТ»); ISBN 5-271-05091-2 (ООО «Издательство Астрель»).
- Залесский К.А. СС. Охранные отряды НСДАП.. — М.: Эксмо, 2004. — С. 99-100. — 656 с. — ISBN 5-699-06944-5.
- Залесский К.А. НСДАП. Власть в Третьем рейхе. — М.: Эксмо, 2005. — С. 86-87. — 672 с. — ISBN 5-699-09780-5.
- Карл Хеффкес (Karl Höffkes) «Политические генералы Гитлера. Гауляйтеры Третьего рейха; биографическое справочное пособие» («Hitlers politische Generale. Die Gauleiter des 3. Reiches; ein biographisches Nachschlagewerk»). Издательство Граберта (Grabert-Verlag), Тюбинген, 1997, ISBN 3-87847-163-7. (нем.)
- Герберт Шварцвельдер (Herbert Schwarzwälder) «Большая бременская энциклопедия» («Das Große Bremen-Lexikon»). — Бремен, Edition Temmen, 2003. ISBN 3-86108-693-X. (нем.)
- Иоахим Лилла (Joachim Lilla), Мартин Дёринг (Martin Döring) «Статисты в униформе. Члены Рейхстага в 1933—1945» («Statisten in Uniform. Die Mitglieder des Reichstags 1933—1945»). — Дюссельфорф, 2004. ISBN 3-7700-5254-4. (нем.)
- Эрих Штокхорст (Erich Stockhorst) «5000 руководителей — Кто был кем в Третьем Рейхе» («5000 Köpfe — Wer war was im Dritten Reich»). Издательство Арндта, Киль 2000, ISBN 3-88741-116-1. (нем.)
Ссылки
- [www.reichstag-abgeordnetendatenbank.de/selectmaske.html?pnd=129033405&recherche=ja Пауль Вегенер в Базе данных депутатов рейхстага]
|
Портал «Нацистская Германия» |
|---|
Отрывок, характеризующий Вегенер, Пауль (гауляйтер)
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
