Вегман, Ита
| Ита Вегман | |
| нем. Ita Wegman | |
 Ита Вегман, 1899 год | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: |
Антропософия, Антропософская медицина |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
| Известна как: |
основоположник антропософской медицины совместно с Рудольфом Штайнером |
Ита Вегман (22 февраля 1876 в Караванг, принадлежит сегодня провинции Западная Ява, Индонезия — 4 марта 1943, Арлесхайм, Швейцария) — доктор медицины, известна как соучредитель антропософской медицины совместно с Рудольфом Штайнером.
В 1921 году она основала первую антропософскую медицинскую клинику в Арлесхайме, теперь известную как Клиника Иты Вегман. Она так же разработала специальную форму массажа, так называемый ритмический массаж, и другие лечебные процедуры.
Биография
Родилась как Мария Ита Вегман в 1876 году в Индонезии, первым ребенком в голландской колониальной семье. На рубеже веков она вернулась в Европу (которую посещала и ранее) и начала изучать лечебную гимнастику и массаж. В 1902 году, в возрасте 26 лет, она впервые встретила Рудольфа Штайнера. Пять лет спустя она поступила в медицинскую школу в Университете Цюриха, где женщинам уже было позволено изучать медицину, получила диплом врача в 1911 году по специальности акушер и присоединилась к существующей медицинской практике. В 1917 году она открыла независимую практику, и совместно с Рудольфом Штайнером практиковала лечение рака, используя экстракт омелы. Первое средство, которое она назвала Iscar, позже было переименовано в Iscador, получило одобрение при лечении рака в Германии, ряде других стран, и проходит клинические испытания в США. До 1919 года Ита Вегман вела практику совместно с двумя другими врачами-женщинами. В 1920 году она приобрела землю в Arlesheim, где открыла собственную клинику, и в следующем году клинико-терапевтический институт (Klinisch-Therapeutisches Institut). К ней присоединился ряд других врачей, и в течение ближайших лет (до 60-х годов) институт постоянно развивался в качестве единственного центра по антропософской медицине. В 1922 году, так же в Arlesheim, она основала терапевтический дом для умственно-отсталых детей, Haus Sonnenhof. Он стал основой фармацевтической лаборатории Веледа, которая с тех пор выросла в значительного производителя лекарственных средств и изделий медицинского назначения. В следующем, 1923 году, Рудольф Штайнер пригласил Иту Вегман войти в Исполнительный совет недавно реформированного антропософского общества в Гетеануме в Dornach (Швейцария). Ита Вегман возглавила медицинское отделение научно-исследовательского центра Гетеанума. Совместно, Штайнер и Вегман, написали последнюю книгу Штайнера «Становление практической медицины» (более ранние издания были опубликованы как «Основные принципы терапии»), которая дала теоретическое обоснование новой медицине, которую они развивали. Книга частично написана в то время, когда Вегман ухаживала за Штайнером, который был уже неизлечимо болен. В 1924 году Вегман основала новый медицинский журнал Natura. В 1936 году клиника открыла второй дом в Ascona, Швейцария. Вскоре после этого, сложности в отношениях между Вегман и остальными членами Исполнительного совета усилились, и Иту Вегман попросили покинуть Совет, кроме того, она и её многочисленные сторонники были исключены из Антропософского общества. Однако работа в медицинском направлении процветала, Вегман много путешествовала и поддерживала быстро растущее направление новой медицины. В то время она была особенно активна в Голландии и Англии. Ита Вегман умерла в Arlesheim в 1943 году, в возрасте 67 лет.
Напишите отзыв о статье "Вегман, Ита"
Отрывок, характеризующий Вегман, Ита
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
