Ведерников, Владимир Петрович
| Владимир Петрович Ведерников | ||
| Дата рождения | ||
|---|---|---|
| Дата смерти | ||
| Место смерти | ||
| Принадлежность | ||
| Род войск | ||
| Годы службы | ||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Генерал-лейтенант | |
| Награды и премии |
| |
| В отставке |
1917 | |
Влади́мир Петро́вич Веде́рников (1859—1929) — инженер-механик, начальник механического отдела Главного управления кораблестроения, генерал-лейтенант.
Биография
Владимир Петрович Ведерников родился 14 июля 1859 года.
В 1880 году окончил механическое отделение Технического училища Морского ведомства в Кронштадте и произведён в кондукторы.
В 1881 году присвоено звание первое офицерское звание — младший инженер-механик.
Проходил службу офицером Корпуса инженер-механиков флота на судостроительных заводах и верфях Санкт-Петербурга.
В 1886 году произведён в помощники старшего инженер-механика.
В 1890 году окончил механическое отделение Николаевской морской академии, после его был назначен старшим судовым механиком императорской яхты «Стрела»[1].
В 1894 произведён в звание старший инженер-механик.
С 1896 по 1901 год исполнял должность старшего судового механика императорской яхты «Штандарт».
С 1901 по 1903 год находился в распоряжении главного корабельного инженера Санкт-Петербургского порта инженер-механиком по новому судостроению.
В 1904 году произведён в звание флагманского инженер-механика, в 1905 году переименован в полковники. С 1904 года был членом «Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования», который возглавлял великий князь Александр Михайлович[2].
С 1903 по 1907 исполнял должность старшего инженер-механика Санкт-Петербургского порта, а с 1908 по 1911 годы служил портовым инженер-механиком того же порта.
С 6 декабря 1910 года генерал-майор.
В 1911—1913 годах исполнял должность начальника, а в 1913—1917 годах был начальником механического отдела Главного управления кораблестроения.
14 апреля 1913 года был произведён в звание инженер-механик генерал-лейтенант[3].
9 мая 1917 года был отчислен от должности с зачислением в резерв чинов Морского министерства.
Владимир Петрович Ведерников за годы своей службы был награждён многими российскими наградами вплоть до ордена Святой Анны 1 степени в 1915 году, включительно.
Умер 13 января 1929 года в Ленинграде.
Напишите отзыв о статье "Ведерников, Владимир Петрович"
Примечания
- ↑ [guardcrew.com/?q=node/40 Императорская яхта «Стрела»]
- ↑ [muzeum.me/index.php?page=calendar&n=16 108 лет со дня образования «Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования»]
- ↑ Список старшинства офицерских чинов Флота и Морского ведомства на 1917 г.. — Петроград: Военная типография, 1917. — 189 с.
Источники
- [keu-ocr.narod.ru/Imp_yaht/#note4 Ларионов А. Л. Из истории Императорских яхт Российского флота.]
- [morskoy-spb.ru/BookLibrary/00003-Bukva-V-ofitseryi/Vedernikov-Vladimir-Petrovich.html Картотека Офицеров Российского Императорского флота. ВЕДЕРНИКОВ Владимир Петрович]
- [wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Borodino/09.htm Достройка кораблей и реорганизация системы казенного судостроения]
- «Морской журнал» № 2,1929. Некролог.
Отрывок, характеризующий Ведерников, Владимир Петрович
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»
На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
