Ведерников, Геннадий Георгиевич

Геннадий Георгиевич Ведерников<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Мемориальная доска Ведерникову Г. Г. (Челябинск, 2008)</td></tr>
Заместитель Председателя Совета Министров СССР
19 июня 1986 года — 7 июня 1989 года
Глава правительства:	Рыжков, Николай Иванович
Предшественник:	Дымшиц, Вениамин Эммануилович
Преемник:	Догужиев, Виталий Хуссейнович
Первый секретарь Челябинского обкома КПСС
7 января 1984 года — 24 июня 1986 года
Предшественник:	Воропаев, Михаил Гаврилович
Преемник:	Швырёв, Николай Дмитриевич
Рождение:	5 августа 1937(1937-08-05) г. Алдан, Якутская АССР, РСФСР, СССР
Смерть:	27 июля 2001(2001-07-27) (63 года) Москва, Российская Федерация
Партия:	КПСС (1965—91)
Образование:	Сибирский металлургический институт Академия общественных наук при ЦК КПСС
Профессия:	инженер-металлург
Награды:

Генна́дий Гео́ргиевич Веде́рников (5 августа 1937, Верхне-Сталинский прииск Алданского района Якутской АССР — 27 июля 2001, Москва) — советский государственный и партийный деятель. Депутат Совета Национальностей Верховного Совета СССР 11 созыва (1984—89) от Чечено-Ингушской АССР. Депутат Верховного Совета РСФСР (1980—85). Член ЦК КПСС (1986—90).

Образование

• Сибирский металлургический институт (1960)
• Академия общественных наук при ЦК КПСС (заочно в 1982 году)

Биография

• 1960—1970 — канавщик электросталеплавильного цеха, мастер, старший мастер, начальник цеха на ЧМЗ.
• 1970—1973 — второй секретарь Металлургического райкома КПСС г. Челябинска.
• 1973—1978 — начальник отдела, главный инженер ЧМЗ.
• 1978—1979 — второй секретарь Челябинского горкома КПСС.
• 1979—1981 — первый секретарь Челябинского горкома КПСС.
• 1981—1983 — секретарь Челябинского обкома КПСС.
• 1983—1984 — инспектор ЦК КПСС.
• 1984—1986 — Первый секретарь Челябинского обкома КПСС.

Курировал реконструкцию ЧТЗ. Участвовал в пуске одного из самых современных в стране листопрокатного цеха №2. Внес вклад в развитие важнейших отраслей экономики Южного Урала. За достигнутые успехи в этой области был награждён орденом Октябрьской Революции.

• 1986—1989 — Заместитель Председателя Совета Министров СССР

В июне 1986 назначен заместителем Председателя Совета Министерства СССР. Несколько раз возглавлял правительственные комиссии, работавшие в местах аварий в Чернобыле, Каменск-Шахтинске, Арзамасе, под Уфой на перегоне Аша — Улу-Теляк, Таджикистане; руководил восстановительными работами.

• 1989—1991 — Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Королевстве Дания.

Награды и память

Орден Ленина.

Орден «Знак Почёта».

В Челябинске на стене дома, где жил Геннадий Георгиевич (ул. Пушкина, 32), в память о нём 6 сентября 2008 года была установлена мемориальная доска.

Литература

• Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник./Сост. В. И. Ивкин. Москва, 1999. — ISBN 5-8243-0014-3
• [book-chel.ru/ind.php?what=card&id=4796 Ведерников, Геннадий Георгиевич] в энциклопедии «Челябинск» — статья в энциклопедии «Челябинск».

Отрывок, характеризующий Ведерников, Геннадий Георгиевич

«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.