Ведута

Веду́та (итал. veduta, «вид») — жанр европейской живописи, особенно популярный в Венеции XVIII века. Представляет собой картину, рисунок или гравюру с детальным изображением повседневного городского пейзажа.

Пауль Бриль из Антверпена писал прото-ведуты ещё в XVI веке. Городской пейзаж — один из излюбленных жанров «малых голландцев» XVII века: Питер Санредам, 1597—1665, Ян ван дер Хейден, 1637—1712, братья Иов Беркхейде, 1630—1693 и Геррит Беркхейде, 1638—1698. Мировую известность получил «Вид Дельфта», написанный в 1660 году Вермеером с использованием камеры-обскуры. Перебравшийся из Голландии в Рим ведутист Гаспар ван Виттель способствовал распространению в Италии моды на крупные по размерам, детально выписанные панорамы будничной городской жизни. Также в Риме работал американец Дуайт Бентон.

Величайшим ведутистом считается итальянец Каналетто. Венецианские виды в исполнении его и Франческо Гварди любили привозить с собой из гран-тура как напоминание об итальянских впечатлениях молодые аристократы. Помимо реалистических сцен городской жизни, пользовались спросом и каприччио — вымышленные пейзажи грандиозных развалин, созданные воображением таких мастеров, как Джо́ли, Мариески, Панини и Пиранези.

Мастера ведуты были востребованы во многих странах Европы, в том числе в России, где в этом жанре работали, среди прочих, М. И. Махаев и Ф. Я. Алексеев. Целый ряд ведут с русскими видами исполнил Джакомо Кваренги. В Саксонии и Польше популярность снискал племянник Каналетто, Бернардо Беллотто. Отдельные итальянские пейзажисты жили и работали по заказам лордов в Англии.

Ссылки

• [shedevrs.ru/materiali/274-veduta.html Ведута]

Отрывок, характеризующий Ведута

– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.