Ведьмы (фильм, 1967)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1967 года
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
| Ведьмы | |
| Le streghe | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр |
Витторио Де Сика |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Dino de Laurentiis Cinematografica, |
| Длительность |
121 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Ведьмы» (итал. Le streghe, фр. Les sorcières) — итальянско-французский сборник из пяти новелл, снятых режиссёрами Лукино Висконти, Мауро Болоньини, Пьером Паоло Пазолини, Франко Росси и Витторио Де Сика. Премьера фильма состоялась 22 февраля 1967 года.
Содержание
- 1 Сюжет
- 2 Съёмочная группа
- 3 Интересные факты
- 4 Примечания
- 5 Ссылки
Сюжет
Пять короткометражных новелл, показывающие различных женщин и людей, которым приходится приспосабливаться к ним.
Ведьма, сожжённая заживо (итал. La strega bruciata viva)
Известная актриса скрывается от общественности на лыжном курорте. Вскоре она узнает о своей беременности.
В ролях
- Сильвана Мангано — Глория
- Анни Жирардо — Валерия
- Франсиско Рабаль — муж Валерии
- Массимо Джиротти — спортсмен
- Вероник Венделл — молоденькая девушка
- Эльза Альбани — сплетница
- Клара Каламаи — бывшая актриса
- Марилу Толо — официантка
- Нора Риччи — секретарь Глории
- Дино Меле — официант
- Хельмут Бергер — юноша из отеля
- Бруно Филиппини — певец
- Лесли Френч — промышленник
Создатели
- Режиссёр: Лукино Висконти
- Сценаристы: Джузеппе Патрони Гриффи, Чезаре Дзаваттини
Чувство гражданского долга (итал. Senso civico)
Женщина, спешащая по своим делам, вынуждена отвезти в больницу раненого мужчину.
В ролях
- Сильвана Мангано — спешащая женщина
- Альберто Сорди — Элио Фероччи
Создатели
- Режиссёр: Мауро Болоньини
- Сценаристы: Мауро Болоньини, Агеноре Инкроччи, Фурио Скарпелли, Бернардино Дзаппони
Земля, увиденная с Луны (итал. La Terra vista dalla Luna)
Отец и сын ищут себе жену и мать.
В ролях
- Сильвана Мангано — Ассурдина Каи
- Тото — Чьянчикато Мьяо
- Нинетто Даволи — Бачью Мьяо
- Лаура Бетти — туристка
- Луиджи Леони — турист
- Марио Киприани — священник (нет в титрах)
Создатели
Автор сценария и режиссёр: Пьер Паоло Пазолини
Сицилианка (итал. La siciliana)
Отец мстит за поруганную честь дочери.
В ролях
- Сильвана Мангано — Нунция
Создатели
- Режиссёр: Франко Росси
- Сценаристы: Франко Росси, Роберто Джанвити, Луиджи Маньи
Самый обычный вечер (итал. Una sera come le altre)
Чтобы избавиться от скучного мужа, женщина сбегает в выдуманный мир.
В ролях
- Сильвана Мангано — Джованна
- Клинт Иствуд — Карло
- Валентино Макки — мужчина на стадионе
- Корина Фонтейн
- Армандо Боттин
- Джанни Гори — Дьяволик
- Паоло Гозлино — Мандрейк
- Франко Моруцци
- Анджело Санти — Флэш Гордон
- Пьетро Торризи — Бэтмен
Создатели
- Режиссёр: Витторио Де Сика
- Сценаристы: Фабио Карпи, Чезаре Дзаваттини, Энцо Муции
Съёмочная группа
- Оператор: Джузеппе Ротунно
- Продюсер: Дино Де Лаурентис
- Художники-постановщики: Марио Гарбулья, Пьеро Полетто
- Композиторы: Эннио Морриконе, Пьеро Пиччони
- Художник по костюмам: Пьеро Тоси
- Монтажёры: Нино Барагли, Адриана Новелли, Марио Серандреи, Джорджио Сералонга
Интересные факты
- В 1967 году Сильвана Мангано получила за роль в фильме премию «Давид ди Донателло» лучшей актрисе.
- За роль в фильме продюсер Дино Де Лаурентис предложил Клинту Иствуду на выбор 25000 долларов наличными или 20000 долларов и новейший автомобиль марки Ferrari. Актёр выбрал второе.[1]
Напишите отзыв о статье "Ведьмы (фильм, 1967)"
Примечания
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0061037/trivia Le streghe (1967) — Trivia — IMDb]
Ссылки
- «Ведьмы» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v117281 Ведьмы] (англ.) на сайте allmovie
Отрывок, характеризующий Ведьмы (фильм, 1967)
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
Категории:
- Фильмы по алфавиту
- Фильмы Лукино Висконти
- Фильмы Витторио Де Сика
- Фильмы-драмы Италии
- Фильмы-драмы Франции
- Фильмы-мелодрамы Италии
- Фильмы-мелодрамы Франции
- Кинокомедии Италии
- Кинокомедии Франции
- Кинокомедии 1967 года
- Фильмы Мауро Болоньини
- Фильмы Пьера Паоло Пазолини
- Фильмы Франции 1967 года
- Фильмы Франко Росси
- Киноальманахи
