Веер леди Уиндермир
«Ве́ер ле́ди Уи́ндермир, пье́са о хоро́шей же́нщине» (англ. Lady Windermere's Fan, A Play About a Good Woman) или «Ве́ер ле́ди Уи́ндермир» — комедия Оскара Уайльда. Премьера состоялась 22 февраля 1892 года в театре Сент-Джеймс[en]. Постановщиком и исполнителем роли лорда Уиндермира выступил актёр и антрепренёр Джордж Александер, друг автора[1] Публикация была посвящена «доброй памяти графа Роберта Литтона». Рукопись пьесы сохранилась до наших дней и находится в Мемориальной библиотеке Уильяма Эдрюса Кларка[en] в Калифорнийском универсисете в Лос-Анджелесе[2].
Содержание
Сюжет
Перед вечерним приёмом по случаю дня рождения леди Маргарет Уиндермир зашедшая в гости герцогиня Бервик рассказывает о том, что муж леди ей неверен и имеет избранницу, некую миссис Эрлин. По его возвращении Маргарет напрямую спрашивает мужа о предполагаемой связи, но тот не только не развеивает её сомнений, но и просит пригласить миссис Эрлин на предстоящий бал и делает это сам после её категорического отказа.
На состоявшемся приёме лорд Дарлингтон неожиданно признаётся леди в своих чувствах, а та, возмущённая предполагаемой неверностью своего мужа, решается ответить на них и оставить своего мужа ради лорда Дарлингтона. Поняв, что произошло, миссис Эрлин следует за ней, в попытке убедить вернуться к мужу, невольно затем оказавшись в неудобном для себя положении. В это же время становится известно, что миссис Эрлин на самом деле является матерью Маргарет, оставившей свою семью за двадцать лет до событий пьесы.
Действующие лица
- Лорд Уиндермир
- Лорд Дарлингтон
- Лорд Огастус Лортон
- Мистер Дамби
- Мистер Сесил Грэхем
- Мистер Хоппер
- Паркер, дворецкий
- Леди Уиндермир
- Герцогиня Бервик
- Леди Агата Карлайл
- Леди Плимдэйл
- Леди Статфилд
- Леди Джедбер
- Миссис Каупер-Каупер
- Миссис Эрлин
- Розали, горничная
Создание и премьера
К лету 1891 года Уайльд уже написал три пьесы, «Вера, или Нигилисты» и «Герцогиня Падуанская» снискали определённый успех, однако «Саломея» была принята неоднозначно и даже подвергнута цензуре. Несмотря на это, Уайльд, однако, решает написать ещё одну пьесу, на этот раз отказавшись от жанра трагедии в пользу комедии[3].
Он отправился на север Англии, в Озёрный край, где жил с другом. Целый ряд героев пьесы получил имена позаимствованные из названий различных мест этого края: Уиндермиры получили свою фамилию по названию озера Уиндермир и ближайшего к нему одноимённого города[en] (хотя Уайльд уже использовал эту фамилию в рассказе «Преступление лорда Артура Сэвила»), а герцогиня Бервик и лорд Дарлингтон своими фамилиями обязаны городам Берик-апон-Туид и Дарлингтон[3]. К скорому началу работы над пьесой Уайльда активно подталкивал Джордж Александер[en], актёр-антрепренёр театра Сент-Джеймс[4]. Он одобрил законченную в октябре пьесу, и предложил Уайльду за неё аванс в размере 1000£[5]. Уайльд, хоть и был впечатлён его уверенностью, однако предпочёл получать процентные отчисления, на которых мог заработать 7000£ только в первый год[5].
Премьера прошла в театре Сент-Джеймс и была сопровождена речью Уайльда, вызвавшей некоторый резонанс[6]. Роль миссис Эрлин в постановке исполнила Мэрион Терри[en], роль же леди Уиндермир была исполнена Уинфред Эмери[en]. Бродвейская премьера состоялась 5 февраля 1893 года и прошла в театре Альберта Палмера[en], став также первым выступлением для Джулии Артур[en], исполнившей роль леди Уиндермир в этой постановке.
Издания
- Wilde, Oscar. Lady Windermere’s Fan. published in The Importance of Being Earnest and Other Plays. London: Penguin, 1940. ISBN 0-14-048209-1.
- Wilde, Oscar. Lady Windermere’s Fan. London: Nick Hern Books, 2005. ISBN 978-1-85459-771-7
На русском языке
Пьеса стала первым произведением Уальда, переведённым на русский язык: перевод был опубликован в 1897 г. в журнале «Театрал» под названием «Загадочная женщина»[7].
Напишите отзыв о статье "Веер леди Уиндермир"
Примечания
- ↑ [oscar-wilde.ru/pisma/pismo105.html Комментарий к письму Оскара Уальда Джорджу Александеру на сайте oscar-wilde.ru]
- ↑ [www.oac.cdlib.org/findaid/ark:/13030/kt2t1nf18z/ Finding Aid for the Oscar Wilde and his Literary Circle Collection: Manuscripts and Miscellaneous Materials]. Online Archive of California.
- ↑ 1 2 Ellmann (1988:314)
- ↑ Harris Frank. Oscar Wilde: His Life & Confessions. — New York: Blue Ribbon, 1941.
- ↑ 1 2 Ellmann (1988:315)
- ↑ Ellmann (1988:344-345)
- ↑ [www.libfl.ru/about/dept/bibliography/display.php?file=books/wilde.html Рознатовская Ю. А. Оскар Уайльд в России // Оскар Уайльд в России: Библиографический указатель: 1892—2000. М.: Рудомино, 2000]
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Веер леди Уиндермир - [www.gutenberg.org/etext/790 Lady Windermere's Fan] в проекте «Гутенберг».
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Веер леди Уиндермир
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
