Везиров, Мир-Гасан Кязим оглы
| Мир Гасан Везиров | |
| азерб. Mir Həsən Mir Kazım oğlu Vəzirov | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
207–я верста Закаспийской железной дороги, между станциями Перевал и Ахча-Куйма |
Мир Гасан Кязим оглы Везиров (азерб. Mir Həsən Mir Kazım oğlu Vəzirov; 1889, Шуша — 20 сентября 1918) — социалист-революционер, один из 26 бакинских комиссаров.
Биография
Мир Гасан Везиров родился в 1889 году в Шуше в семье учителя. С молодых лет он участвовал в революционном движении, за что подвергался преследованиям со стороны властей, вступил в Партию социалистов-революционеров. Вместе со своим двоюродным братом Юсифом Везиром Чеменземинли издавал ежемесячный юмористический журнал на русском языке «Фокусник».
С 1917 года сотрудничал с большевиками, вступил в Партию левых социалистов-революционеров. С ноября 1917 — член исполнительного комитета Бакинского совета. В апреле 1918 года был назначен народным комиссаром земледелия Бакинской коммуны (в состав правительства входили большевики и левые эсеры). В мае 1918, одновременно, Везиров был заместителем председателя исполкома Совета крестьянских депутатов Бакинского уезда. В июне 1918 года он подписал декрет Бакинского совнаркома о конфискации помещичьих земель и передаче их трудящимся крестьянам.
В июле 1918, вместе с другими народными комиссарами был смещён с должности, а в августе арестован по приказу «Диктатуры Центрокаспия». 28 августа был избран депутатом Бакинского совета. В сентябре вместе с другими деятелями Бакинской коммуны пытался бежать на пароходе в Астрахань. Однако пароход был направлен в Красноводск, где Везиров вместе со своими товарищами был арестован местными властями, среди которых преобладали антибольшевистски настроенные социалисты-революционеры, для которых левые эсеры, подобные Везирову, также были противниками.
Казнен через обезглавливание палачом-туркменом 20 сентября 1918 между станциями Ахча-Куйма и Перевал, на 207-й версте от Красноводска в числе 26 бакинских комиссаров. Был одним из двух левых эсеров в числе казнённых.
Напишите отзыв о статье "Везиров, Мир-Гасан Кязим оглы"
Ссылки
- [www.peoples.ru/state/statesmen/vezirov/ Мир Гасан Кязим оглы Везиров]
Отрывок, характеризующий Везиров, Мир-Гасан Кязим оглы
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
