Вейль, Симона

Симона Вейль
Simone Weil
Место рождения:	Париж, Франция
Место смерти:	Эшфорд, Кент, Великобритания
Страна:	Франция
Школа/традиция:	платонизм
Основные интересы:	социализм, марксизм, хенология, христианство, мистика
Оказавшие влияние:	Платон, Эмиль Шартье, Карл Маркс, Лев Троцкий

Симо́на Адольфи́на Вейль (Вайль) (фр. Simone Adolphine Weil; 3 февраля 1909 года, Париж — 24 августа 1943 года, г. Эшфорд, Англия) — французская философ и религиозный мыслитель. Сестра математика А. Вейля.

Биография

Родилась в состоятельной еврейской семье. Окончила лицей Генриха IV (1927), где испытала влияние Эмиля Шартье. Окончила Высшую нормальную школу, где училась в 1928-31 гг. философии и классической филологии. После окончания в 1931-8 гг. преподавала философию в школах в гордах Франции.

Была сторонницей марксизма, троцкизма и анархизма.

В 1934—1935 гг. она, чтобы узнать жизнь пролетариата, была разнорабочей на автомобильных заводах и писала в левой прессе о тяжёлых условиях труда.

в 1936 году участвовала в Гражданской войне в Испании на стороне республиканцев в отряде анархистов. Успехи Франко и вмешательство сталинского руководства СССР в дела республиканцев нанесли тяжёлый удар её мировоззрению. Она разочаровывается в идеях социализма и коммунизма.

В 1938 г. на Страстной неделе Вейль, бывшая еврейкой и атеисткой, становится сторонницей христианства. Она не только не стала прихожанкой, но даже и не крестилась, видя своё призвание в том, чтобы доказать, что можно быть христианкой вне церкви.

Во время Второй мировой войны жила в доминиканском монастыре в Марселе и была участницей Сопротивления, в 1942 г. бежала в Англию, где примыкала к «Свободной Франции» Шарля де Голля и готовила для неё радиопередачи, хотя во многом и не разделяла его убеждений. Во время войны в знак сочувствия к узникам нацизма ограничила потребление пищи до уровня пайка в гитлеровских концлагерях. Это привело её к преждевременной смерти от сердечной недостаточности, осложнённой туберкулёзом.

Большая часть ею написанного была опубликована лишь посмертно и была переведена на десятки языков.

Философия

Помимо христианства на её убеждения повлияли иудейский и древнегреческий мистицизм, даже индуизм и буддизм. Тем не менее, Вейль отрицательно относилась к обрядовой стороне религии. Главное внимание она уделяла вопросу страдания, особенно страданию невиновных. В ранний период Вейль подходила к этому вопросу с позиций марксизма и социализма, считая необходимым социальное переустройство общества. Позднее она считала главной необходимость восстановления связей человека с природой и обществом, «корней» по её выражению, которые в современном обществе разлагает влияние денег, власти и идеологии. Одним из методов восстановления корней Вейль считает «одухотворение труда». Вейль уподобляет труд смерти и причащению.

Издания

На русском языке

• Укоренение. Письмо клирику. — Киев: Дух и литера, 2000. ([www.krotov.info/library/03_v/vey/l_00.htm])
• Тяжесть и благодать/ Пер. с фр.; Сост. и коммент. Н. В. Ликвинцевой, А. И. Шмаиной-Великановой; Предисл. Н. В. Ликвинцевой; Вступ. ст. А. И. Шмаиной-Великановой. — М.: Русский путь, 2008.
• «Континент» 2009, № 141. Любовь к Богу и несчастье. Перевод с французского и примечания Петра Епифанова. ([magazines.russ.ru/continent/2009/141/ve23.html])
• «Иностранная литература» 2010, № 8, с. 116—161. Дружба. Глава из трактата «Формы неявной любви к Богу». Из переписки. Вступительная статья и перевод с французского Петра Епифанова ([magazines.russ.ru/inostran/2010/8/])
• «Сердцевина радости»: Эссе и письма Симоны Вейль//Синий диван, 2011, № 16, с.129-148
• «Формы неявной любви к Богу». Перевод с французского, предисловие, статьи и комментарии П. Епифанова (два письма к о. Жозефу-Мари Перрену переведены Н.Ключаревой). СПб.: «Своё издательство», 2012. — 510 с., илл.

Литература

• Plessix Gray Francine du. Simone Weil. — New York: Viking Press, 2001.
• Крогман А. Симона Вейль, свидетельствующая о себе. Челябинск: Аркаим, 2003 (см.: [magazines.russ.ru/nlo/2003/64/vaiz33.html])
• Хронология жизни Симоны Вейль. Петр Епифанов, в книге: Симона Вейль, «Формы неявной любви к Богу», СПб.: «Своё издательство», 2012, стр. 13 — 95.

Ссылки

• [www.newcriterion.com/archive/20/mar02/weil.htm «Simone Weil: A saint for our time?»] (недоступная ссылка с 19-05-2013 (3994 дня) — история) — from The New Criterion by Jillian Becker
• [www.nd.edu/~weilaws/ The American Weil Society] — American branch of Association pour l'étude de la pensée de Simone Weil
• [web.archive.org/web/20090522192506/members.aol.com/geojade/ Simone Weil’s Home Page] — An unofficial page dedicated to Simone Weil
• [www.rivertext.com/weil.html] — An unofficial page dedicated to Simone Weil
• [www.chemins-cathares.eu/010301_simone_weil.php Letter of Simone Weil to Déodat Roché]
• [www.nybooks.com/articles/13783 Simone Weil], an article in The New York Review of Books by Susan Sontag.
• Center for Global Justice, [www.globaljusticecenter.org/papers2005/presbey_eng.htm Simone Weil on Labor] (недоступная ссылка с 19-05-2013 (3994 дня) — история)
• [simoneweil.net/home.htm simoneweil.net] biographical notes, photos & bilingual quotes that illustrate key concepts, including force, necessity, attention and «le malheur»
• [www.krotov.info/library/03_v/vey/l_06.htm] Сьюзен Зонтаг о Симоне Вейль
• [www.krotov.info/lib_sec/13_m/mil/osh_01.htm#5] Чеслав Милош о Симоне Вейль
• [simoneweil.ru/ Сайт] о Симоне Вейль на русском языке
• [www.svobodanews.ru/content/Transcript/482620.html Как Симона Вейль влияет на современный мир. Радио Свобода к столетию мыслителя]
• А. И. Шмаина-Великанова. [knowledge.su/v/veyl-simona Вейль Симона] // БРЭ

Отрывок, характеризующий Вейль, Симона

– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.