Вейнерович, Иосиф Наумович

Иосиф Наумович Вейнерович
Профессия:	кинооператор кинорежиссёр
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Иосиф Наумович Вейнеро́вич (1909 — 1998) — советский кинооператор и режиссёр документального кино. Народный артист БССР (1973). Лауреат Сталинской премии второй степени (1943). Член ВКП(б) с 1942 года.

Биография

В кинематографе с 1925 года. Окончил операторский факультет Государственного техникума кинематографии (1934). С 1925 по 1988 год — оператор и режиссёр киностудии Белгоскино-Беларусьфильм. Во время Великой Отечественной войны снимал фронтовую кинохронику (ЦСДФ).

В 1950-х годах, во время антисемитской кампании остранён от работы. С мая 1951 года по август 1953 года работал в Институте механизации и электрификации сельского хозяйства АН БССР младшим научным сотрудником . В 1957 году восстановлен на прежней работе в Беларусьфильме.

Награды и признание

• народный артист БССР (1974)
• заслуженный деятель искусств БССР (1967)
• Сталинская премия второй степени (1943) — за фронтовые съёмки партизанских соединений Украины и Белоруссии для «Киножурнала 1942 года»
• Государственная премия БССР (1968) — за фильм «Генерал Пуща» (1967)

Фильмография

Оператор

1925 — Советская Белоруссия (киножурнал) 1930 — На границе 1932 — Т-26 (фильм) 1933 — Большая весна 1934 — Кузница кадров 1935 — С хуторов — в колхозные поселения; Шаги пятилетки 1936 — Ударом на удар 1937 — Право на образование 1938 — Белорусский свадебный обряд 1939 — Воля народа (фильм); Осушение болот 1941 — Наша Москва 1942 — В тылу врага; День войны; Разгром немецких войск под Москвой 1943 — Народные мстители — главный оператор; Освобождение Советской Украины 1944 — Освобождение Советской Белоруссии — главный оператор 1945 — Победный май 1946 — Строители; В родную семью; Суд народов — главный оператор; Обогащенная земля; Наши дети 1947 — Новоселье 1948 — Минск строится 1948 — 30 лет БССР 1949 — Счастье народа 1950 — Советская Белоруссия; Освоение и осушение болот 1954 — Льноводы Белоруссии; Неоценимое богатство 1955 — Теплофикация колхоза; Передовые методы 1956 — Книгу в массы; Кукуруза на полях Белоруссии

; Колхоз им. Калинина 1957 — Потребкооперация Белоруссии 1958 — В единой семье; Ценная культура; Беларусь индустриальная 1959 — Испытание сельхозмашин; Механизация животноводческих ферм; Птицеводство Белоруссии 1960 — Творцы нового; Могучий резерв; Дом на проспекте; Малюнки родного края 1961 — Питательно и вкусно; Песня нашей земли; Сказка о Беловежи 1962 — Утро над Бугом; Человека ведет мечта; Моя семья; Наперекор невзгодам 1963 — Золотое дно; Над рекой Аресой; Рядом друзья; Сердце бьется вновь 1964 — Конец канители 1965 — Дорога без привала 1966 — Улицы бессмертия 1967 — Генерал Пуща  1968 — Цветы в декабре 1969 — Сколько счастью лет? 1970 — Весна верности 1971 — В огне жизни; Преемник; Здравствуй, университет!; Хлеб на кленовых листьях 1972 — Баллада о мужестве и любви; Похороны Притыцкого 1973 — Ступени роста 1974 — Могилев: дни и ночи мужества

Режиссёр

1930 — На границе 1937 — Право на образование 1938 — Белорусский свадебный обряд 1939 — Воля народа (фильм); Осушение болот 1946 — Строители; В родную семью; Суд народов; Обогащенная земля 1954 — Неоценимое богатство 1955 — Теплофикация колхоза; Передовые методы 1956 — Книгу в массы; Кукуруза на полях Белоруссии; Колхоз им. Калинина 1957 — Потребкооперация Белоруссии 1958 — В единой семье; Ценная культура; Беларусь индустриальная 1959 — Испытание сельхозмашин; Механизация животноводческих ферм; Птицеводство Белоруссии 1960 — Творцы нового; Могучий резерв; Дом на проспекте 1960 — Малюнки родного края 1961 — Питательно и вкусно; Песня нашей земли; Сказка о Беловежи 1962 — Утро над Бугом; Человека ведет мечта; Моя семья; Наперекор невзгодам; Золотое дно 1963 — Над рекой Аресой; Рядом друзья

; Сердце бьется вновь 1964 — Конец канители 1965 — Дорога без привала 1966 — Улицы бессмертия 1967 — Генерал Пуща  1968 — Цветы в декабре 1969 — Сколько счастью лет? 1970 — Весна верности 1971 — В огне жизни; Преемник; Здравствуй, университет!; Хлеб на кленовых листьях 1972 — Баллада о мужестве и любви; Похороны Притыцкого 1973 — Ступени роста 1974 — Могилев: дни и ночи мужества 1975 — О матерях можно рассказывать бесконечно 1976 — Право на бессмертие 1977 — Минск — город-герой; Горизонты дорог 1978 — Пора дерзаний; Бессмертный подвиг Минска; Штрихи к портрету 1979 — Мы — кузнецы; Празднование освобождения 1980 — 5 лет и вся жизнь; Три цвета радости; На тревожных перекрестках 1981 — Доброго вам здоровья 1983 — Наглядность в политучебе 1984 — Рельсовая война. Три удара; Постижение тайны 1985 — Бегомльская легенда; Трудные радости 1986 — Старовойтов отвечает Си-Эн-Эн; Улица младшего лейтенанта Степанова

Ссылки

• [www.sb.by/post/hrustalnye_bokaly_voz_zerna/fontsize/8/ Хрустальные бокалы и воз зерна] — статья на сайте газеты «Советская Белоруссия».
• [www.respublika.info/4500/history/article23770/ Достоверно. Документально. Подлинно] — статья на сайте газеты «Рэспублiка».
• [archives.gov.by/index.php?id=519238 Документальные фильмы, киножурналы, киноочерки, кинозарисовки о Великой Отечественной войне] на сайте «Архивы Беларуси».

Отрывок, характеризующий Вейнерович, Иосиф Наумович

Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!