Вейонис, Раймондс
Поделись знанием:
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
| Раймондс Вейонис Raimonds Vējonis 
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Фото 2007 г.</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| с 8 июля 2015 года | |||
| Предшественник: | Андрис Берзиньш | ||
| |||
| 22 января 2014 года — 7 июля 2015 года | |||
| Предшественник: | Артис Пабрикс | ||
| Преемник: | Раймондс Бергманис | ||
| |||
| 16 января 2003 года — 1 января 2011 года | |||
| Предшественник: | Должность учреждена | ||
| Преемник: | Должность упразднена | ||
| |||
| 7 ноября 2002 года — 16 января 2003 года | |||
| Предшественник: | Владимир Макаров | ||
| |||
| 6 января 2011 года — 25 октября 2011 года | |||
| Преемник: | Эдмунд Спруджс | ||
| Вероисповедание: | Язычество | ||
| Рождение: | 15 июня 1966 (57 лет) Псков, РСФСР, СССР | ||
| Супруга: | Ивета Вейоне | ||
| Партия: | Союз зелёных и крестьян | ||
| Профессия: | биолог | ||
| Награды: |
| ||
Ра́ймондс Ве́йонис (латыш. Raimonds Vējonis; род. 15 июня 1966, Псков, СССР) — латвийский политический деятель. 3 июня 2015 года был избран президентом Латвии.
Содержание
Биография
Происхождение и образование
Раймондс Вейонис родился 15 июня 1966 года в городе Пскове в латышско-русской семье. В 1989 году в Риге окончил факультет биологии Латвийского государственного университета.
Политическая и военная деятельность
Политическую карьеру начал в городе Мадона, где был депутатом городской думы.
Многие годы был министром окружающей среды и некоторое время также министром регионального развития. С января 2014 года стал министром обороны Латвии. Был депутатом 9-го и 10-го Сейма Латвии.
Президент
3 июня 2015 года, при голосовании в Сейме, был избран президентом Латвийской Республики. С пятой попытки за него проголосовало 55 депутатов из 99.
Награды
- Орден Трёх звёзд — высшая государственная награда Латвийской Республики.
Личное
Женат, имеет двух детей. С 1990 года член Партии зелёных.
Латышский язык — родной. Владеет русским как родным[1] и на хорошем уровне знает английский язык. Мать — русская, отец — латыш.
По мировоззрению — язычник[2][3].
Напишите отзыв о статье "Вейонис, Раймондс"
Примечания
- ↑ [lenta.ru/news/2015/07/19/latvia_russialanguage/ Президенту Латвии посоветовали перестать говорить по-русски] (рус.). Lenta.ru. Проверено 19 июля 2015.
- ↑ [vesti.lv/news/zarubezhnye-smi-o-veionise-yazychnik-s-horoshei-reputaciei/comment/629734/answer Зарубежные СМИ о Вейонисе: язычник с хорошей репутацией]. Проверено 6 июня 2015.
- ↑ [news.yahoo.com/latvian-parliament-elects-defence-minister-vejonis-president-153807530.html Latvia elects Vejonis, EU's first Green president]. Проверено 8 июня 2015.
Ссылки
- [vejonis.lv .lv] — официальный сайт Раймондс Вейонис
- Raimonds Vejonis в «Твиттере»
- [ria.ru/spravka/20150603/1068024936.html Биография Раймонда Вейониса]. Проверено 6 июня 2015.
- [inosmi.ru/sngbaltia/20150604/228395107.html Вейонис — наш президент]. Проверено 6 июня 2015.
|
Это заготовка статьи о политическом деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий Вейонис, Раймондс
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
Категории:
- Родившиеся 15 июня
- Родившиеся в 1966 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Пскове
- Гранд-офицеры ордена Трёх звёзд
- Политики по алфавиту
- Выпускники Латвийского университета
- Депутаты Девятого Сейма Латвии
- Депутаты Десятого Сейма Латвии
- Депутаты Одиннадцатого Сейма Латвии
- Депутаты Двенадцатого Сейма Латвии
- Кабинет Эйнарса Репше
- Кабинет Индулиса Эмсиса
- Кабинет Айгара Калвитиса (1)
- Кабинет Айгара Калвитиса (2)
- Кабинет Ивара Годманиса (2)
- Кабинет Валдиса Домбровскиса (1)
- Кабинет Валдиса Домбровскиса (2)
- Кабинет Лаймдоты Страуюмы
- Кабинет Лаймдоты Страуюмы (2)
- Кандидаты в президенты Латвии (2015)
- Министры обороны Латвии
- Министры окружающей среды Латвии
- Министры регионального развития Латвии
- Действующие руководители государств
