Вейценбрейер, Карл-Густав Карлович
Поделись знанием:
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
| Вейценбрейер Карл-Густав Карлович | ||
| Дата рождения | ||
|---|---|---|
| Место рождения | ||
| Дата смерти |
25 сентября 1859 (70 лет) | |
| Место смерти | ||
| Принадлежность | ||
| Звание | ||
| Награды и премии |
| |
Карл-Густав Карлович Вейценбрейер (1788—1859) — русский военачальник немецкого происхождения, генерал-майор.
Директор Горного института Петербурга в 1834—1841 годах.[1]
Содержание
Биография
Родился 2 ноября 1788 года. Отец — Вейценбрейер Карл-Готгельф, немецкого происхождения, относился к дворянству Санкт-Петербургской губернии. На 1785 год имел классный чин.
Карл-Густав учился в Кондукторских классах Инженерного училища, которое окончил в 1819 году. Был выпущен юнкером в сводный батальон.[2]
Позже был переведен в Министерство уделов. В 1823—1833 годах — командир Кондукторской роты Инженерного училища, полковник.
Генерал-майор с 25 июня 1833 года. В 1834—1841 годах — директор института Корпуса горных инженеров.[3]
Умер 25 сентября 1859 года.
Награды
- Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени (№ 4937; 3 декабря 1834).
- Также награждён другими орденами Российской империи.
Напишите отзыв о статье "Вейценбрейер, Карл-Густав Карлович"
Примечания
- ↑ [iklb.org/docum/idk2/book/ru/bruall.pdf Сборник трудов Международной научно-исторической конференции имени академика Л. Блюментроста]
- ↑ [regiment.ru/reg/VI/C/29/3.htm Николаевское инженерное училище. Выпускники.]
- ↑ [nestorbook.ru/mod_cat/files/techn.pdf ОЧЕРКИ ИСТОРИИ ТЕХНИЧЕСКИХ НАУК В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ (XVIII–XIX вв.)]
Ссылки
- [www.rusgeneral.ru/general_v1.html Вейценбрейтер (Вейценбрейер) Карл Карлович (Карл Густав)]
- [viupetra2.3dn.ru/publ/vejcenbrejer_k_k/13-1-0-2025 ВЕЙЦЕНБРЕЙЕР Карл Карлович]
- [russmin.narod.ru/indGener.html СПИСОК ГОРНЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ ВЫСШИХ ЧИНОВ]
|
Это заготовка статьи о военном деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Вейценбрейер, Карл-Густав Карлович
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
