Вейцман, Самуил Гдальевич

Самуил Гдальевич Вейцман
Дата рождения	22 октября 1917(1917-10-22)
Место рождения	Минск
Дата смерти	21 июля 1993(1993-07-21) (75 лет)
Место смерти	Сан-Франциско
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	железнодорожные войска
Годы службы	1938—1978
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Самуил Гдальевич Вейцман (1917—1993) — участник Великой Отечественной войны, командир 32-го отдельного мостового железнодорожного батальона, инженер-майор. Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился в Минске в семье рабочего. Еврей. После окончания средней школы в 1935 году он поступает в Ленинградский автомобильный институт, в котором проучился три года.

В 1938 году, после окончания третьего курса, добровольно вступил в ряды Красной Армии, зачислен слушателем факультета путей сообщения Военно-транспортной академии, где ему было присвоено воинское звание лейтенанта. По окончании Академии в мае 1941 года старший лейтенант Вейцман получаил назначение инженером 32-го отдельного мостового железнодорожного батальона.

Начало Великой отечественной войны встретил на западной границе страны, в Молдавии. Вместо строительства мостов, пришлось их разрушать. Первым был взорван мост через реку Днестр, затем участвуя в отступлении, мостовщикам пришлось разрушить ещё не одно речное сооружение.

С переходом советской армии к наступательным действиям характер задач, стоящих перед батальоном, изменился. Действуя у самой линии фронта мостовики теперь восстанавливали мосты, строили новые. Разведчики батальона всегда двигались с передовыми частями, и по их разведданным комбат точно знал об объёмах предстоящих восстановительных работ. В январе 1943 года майор Вецйман был назначен командиром 32-го отдельного мостового железнодорожного батальона. Батальон под его командованием успешно выполнял задачи командования по обеспечению боевых действий войск Юго-Западного, Западного и 3-го Белорусского фронтов.

Бойцами батальона были восстановлены мосты, имеющие стратегическое значение — в сентябре 1943 года большой мост через Днепр у Смоленска, в июле железнодорожный мост через Западную Двину. При временном восстановлении мостов в то время самой трудоёмкой работой была обстройка деревянных опор. Инженерами батальона была разработана опора новой, более рациональной конструкции, что позволило на значительно ускорить восстановленные работы.

После войны продолжил службу в железнодорожных войскам. Со своим 32-м отдельным мостовым железнодорожным батальоном, преобразованным в полк с тем же номером, восстанавливал объекты железнодорожного транспорта. С августа 1953 года, командуя 9-й железнодорожной бригадой, С. Г. Вейцман в установленные сроки и с высоким качеством сдавал объекты железных дорог Поволжья. Высокий уровень профессионального мастерства позволил С. Г. Вейцману внести значительный вклад в строительство стальных магистралей на территории Украины, Азербайджана и Армении на должностях главного инженера и начальника штаба — заместителя командира 1-го железнодорожного корпуса.

В 1969 году генерал-майор Вейцман был назначен генералом-инспектором, в июле 1971 года — заместителем начальника штаба железнодорожных войск. В годы работы на штабных должностях часто бывал в частях, участвовал в проверках и учениях, передавал опыт молодым воинам. Он пользовался большим авторитетом в войсках. В марте 1978 года генерал-майор Вейцман был уволен в запас по болезни.

Жил в городе-герое Москве, работал в научно-исследовательском железнодорожном институте. Позже выехал в США, где проживала его дочь. Скончался в Сан-Франциско 21 июля 1993 года.

Награды

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1943 года «за особые заслуги в деле обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени» инженер-майору Вейцману Самуилу Гдальевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали «Серп и Молот».

Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, 2 орденами Красной Звезды, медалями.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9463 Вейцман, Самуил Гдальевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Вейцман, Самуил Гдальевич

– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…