Велес-ВА

«Велес-ВА» — российское издательство комиксов, основанное в 1990 году в Екатеринбурге. Прекратило деятельность в 1998 году.

История

Издательство было основано в Екатеринбурге летом 1990 года художниками Игорем Кожевниковым, Радиком Садыковым и предпринимателем Игорем Ермаковым, под патронажем Союза Ветеранов Афганистана Свердловской области.

Первое издание представляло собой газету, называлось «Сборником комиксов», и было напечатано в типографии тиражом 5000 экземпляров ровно через год, летом 1991 года. После в целом положительной реакции был выпущен дополнительный тираж. В этом номере впервые прозвучало название «Велес», так назывался комикс о древней истории славян.

В 1991—1993 годах вышло три «Сборника комиксов», один сборник «Юмор комикс» и один «СЮП: Секс Юмор Приключения». Расширялся штат художников и авторов, увеличивался тираж. Уже в этих сборниках начинают выходить такие авторские серии комиксов как «Видар» (авторский фэнтези-комикс), «Через кровь и страдание» (триллер и ужасы).

В 1992 году издательство начинает выпускать журнал комиксов под названием «Велес». Фирменное название носит и сквозной рассказ о юноше Велесе, приемном сыне тёмного бога Волоса, в жанре славянского фэнтези. Также в журнале «Велес» печатается роман комиксов «Красная кровь» о советском солдате Иване, отправившемся воевать в Афганистан. «Спасти землю» — футуристический боевик. Фэнтези Радика Садыкова «Видар». Юмористические скетчи об суперагенте «Агент Z», который позже стал анимационным ведущим передачи о компьютерных играх «Мегадром Агента Z» на местном екатеринбургском «4 канале». А также другие комиксы.

В 1994 году выходят две детские книжки-расскраски о приключениях авторского супергероя Русского Мишки («Нинзя-черепаши и Русский Мишка», «Бельчата-летяги и Русский Мишка»), одетого в рубашку-косоворотку, и вооруженного балалайкой-трансформером, превращавшейся в автомат. Персонаж является ответом издательства на обилие популярных у детской аудитории в то время западных антропоморфных героев-зверей, таких как Черепашки-ниндзя, Мыши-рокеры и т. д.

Последним изданием становится комикс-адаптация русской народной сказки «Иван-крестьянский сын и Чудо-юдо», первая часть которой вышла в издательстве отдельным журналом в 1995 году. Комикс в духе времени натуралистично представляет Ивана мастерски владеющим мечом героем боевика, расправляющимся с монстрами. Вторая завершающая часть комикса не попала на прилавки. Из-за пожара на складе, уничтожившего тираж новых комиксов, а также дефолта 1998 года, издательство прекратило свою деятельность. На данный момент предприятие как юридическое лицо по прежнему существует, называется ООО «Велес-ВА», занимается другой деятельностью.

Концепция

Продукция издательства Велес-ВА позиционировалась как национальные российские комиксы, с культурно-историческим и патриотическим направлением публикаций. В то же время комиксы были наполненны брутальными и эротическими сценами, в духе западных кинематографических боевиков, модных в перестроечное время и 90-е годы. В целом комиксы сборника «Велес» скорее относятся к категории 16+ из-за обилия недетских сюжетных ходов.

Значимость

Наряду с такими проектами, как издания комикс-студии «Муха» и журнал комиксов «Великолепные приключения», комиксы издательства Велес-ВА были одними из немногих российских периодических изданий 90-х, посвященных исключительно комиксам, и тем самым определяли лицо отечественного комикса той эпохи. Комиксы Велес-ВА одними из первых вспоминают те, кто всерьез интересуется историей российских комиксов, как пример удачного и успешного по меркам того времени издания.

…огромной проблемой, встававшей перед авторами девяностых-нулевых, было отсутствие аудитории, способной по достоинству оценить их труд. Довольно удачными проектами, пытавшимися преодолеть этот вакуум, были журналы «Велес» или «Великолепные приключения»; они существовали, имели даже поклонников, но — мало кто сейчас способен вспомнить о них, кроме людей, всерьёз интересующихся отечественными рисованными историями.

Дарья Дмитриева, культуролог, кандидат наук, исследователь феномена комиксов, в своей работе «Век супергероев: Истоки, история, идеология американского комикса» посвящает комиксам Велес-ВА обширный фрагмент в главе «Проблема поиска супергероя в российском комиксе»:

Мы видим следы того, что Фредерик Джеймисон называет «политическим бессознательным» уже на уровне выбора тем комиксов: 20 % историй всех историй на страницах журналов издательства «Велес-Ва» посвящены юмористическим темам, остальные 80 % — героическим историям в разных жанрах, среди которых преобладают фэнтэзи и фантастика. Таким образом, комиксы 90-х содержат мощный утопический импульс, ожидание связывается сразу со многими возможностями — авторы ищут модели своих героев в западных образцах, в славянской мифологии, на Дальнем Востоке, в фантастическом будущем, сказках и историческом прошлом. Сопряжение режимов мифологического и медийного порождает особый тип образности — новые герои 90-х — новые славяне, «новые русы». Нарисованные и ведущие себя на западный манер, при этом порождающие структурное смешение псевдоисторического и новомифологического повествования, псевдославянские герои соседствуют на страницах первых выпусков с заимствованными персонажами — Маздой, Бэтмэном, Конаном, Человеком-Пауком и другими.

Для культуролога Дмитриевой именно комиксы Велес-ВА из всех подобных изданий наиболее ярко передают дух времени и именно в них наиболее характерно отражен поиск компромисса между мышлением уже пост-советского человека и новой для него западной культурой супер-героев.

Упоминания

Александр Кунин, создатель самого большого в России комикс-центра (Центр комиксов и визуальной культуры РГБМ), один из организаторов российского фестиваля комиксов «КомМиссия» вспоминает:

Однажды в 1998 году в одном киоске я обнаружил журнал «ВЕЛЕС», это был его последний выпуск. Екатеринбургский журнал комиксов. Он мне очень понравился. Так началось мое увлечение комиксами.

Список журналов выпускавшихся издательством Велес-ВА

1. «Сборник комиксов № 1», 1991 год
2. «Сборник комиксов № 2», 1992г год
3. «Юмор-Комикс. Сборник», 1992 год
4. «Сборник комиксов № 3», 1992 год
5. Журнал комиксов «Велес» № 1, 1992 год
6. Журнал комиксов «Велес» № 2, 1993 год
7. «СЮП: Секс Юмор Приключения», 1993 год
8. Журнал комиксов «Велес» № 3, 1993 год
9. Журнал комиксов «Велес» № 4, 1993 год
10. Журнал комиксов «Велес» № 5, 1994 год
11. Журнал комиксов «Велес» № 6, 1995 год
12. «Нинзя-черепашки и Русский Мишка», комикс-раскраска, 1994 год
13. «Бельчата-летяги и Русский Мишка», комикс-раскраска 1994 год
14. Журнал комиксов «Велес» № 7, 1995 год
15. «Иван-крестьянский сын и Чудо-Юдо», комикс по мотивам русской народной сказки, 1995 год

Дальнейшая судьба

В 2015 году Радиком Садыковым, одним из со-основателей «Велес-ВА», в Екатеринбурге было основано новое издательство комиксов «Тиен», которое переиздает комиксы издательства «Велес-ВА». Первым переиздаением стал роман «Велес и Дурман-цветок», куда вошли все выпуски комикса выходившие в сборнике «Велес» по частям.

Ссылки

• [veles-va.ru/ Неофициальный сайт про комиксы издательства]
• [tien-print.ru/ сайт издательства «Тиен», которое переиздает комиксы издательства]
• [vrgames.by/content/russkij-mishka-s-balalajkoj-transformerom Российские комиксы начала 90-х] // белорусская газета «Виртуальные радости»
• Дмитриева Д. Г. [spbu.ru/disser2/32/disser/Dmitrieva_diss.pdf Феномен американского супергероя в контексте визуальной культуры XX века]. — диссертация, с. 168—170
• [www.segodnya.ua/culture/showbiz/Nashi-komiksy-v-Rossii-super-Putin-a-v-Ukraine-Rembo-kazaki.html Наши комиксы: в России супер-Путин, а в Украине Рэмбо-казаки] // Сегодня.ua

Отрывок, характеризующий Велес-ВА

Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.