Великанова, Татьяна Михайловна

Татьяна Михайловна Великанова
Род деятельности:	советский диссидент, правозащитник
Дата рождения:	3 февраля 1932(1932-02-03)
Гражданство:	СССР СССР, Россия Россия
Дата смерти:	19 сентября 2002(2002-09-19) (70 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Супруг:	Константин Бабицкий
Дети:	Федор, Наталья, Юлия

Татья́на Миха́йловна Велика́нова (3 февраля 1932 — 19 сентября 2002, Москва) — советский диссидент, участница правозащитного движения в СССР, одна из членов-основателей первой в Советском Союзе правозащитной организации «Инициативная группа по защите прав человека в СССР».

Биография

Дочь гидролога и гидродинамика Михаила Андреевича Великанова. В 1954 году Великанова закончила механико-математический факультет МГУ, работала учительницей в сельской школе на Урале. С 1957 года в Москве, сотрудник вычислительного центра, программист.

Муж Великановой, лингвист Константин Бабицкий, был среди семи участников демонстрации протеста против вторжения войск Варшавского договора в Чехословакию 25 августа 1968 года, был сослан на 3 года в Коми АССР.

В 1969 году Великанова стала одним из членов-основателей первой в СССР правозащитной организации «Инициативная группа по защите прав человека в СССР». В 1970 г. Великанова взяла на себя основные организаторские функции в подготовке главного периодического издания советских правозащитников «Хроника текущих событий» — машинописного информационного бюллетеня, выходившего с 1968 г. За девять лет под её руководством было выпущено около тридцати выпусков «Хроники». В мае 1974 г. Т. Великанова, С. Ковалев и Т. Ходорович открыто взяли на себя ответственность за распространение этого издания.

1 ноября 1979 года Татьяну Великанову арестовали по обвинению в «антисоветской пропаганде». В августе 1980 года Московский городской суд приговорил её к 4 годам лишения свободы и 5 годам ссылки. Заключение она отбывала в Мордовии, ссылку — в Западном Казахстане (Мангышлакская область). Пребывание Великановой в заключении описано в повести «Серый — цвет надежды» Ирины Ратушинской.

Татьяна Великанова была освобождена из ссылки в 1987 году, в эпоху перестройки. Жила в Москве, работала учительницей математики в школе № 57. Описала методику преподавания математики.

См. также

• Хроника текущих событий
• Татьяна Ходорович
• Сергей Ковалев

Ссылки

• [web.archive.org/web/20040123122421/www.hro.org/editions/karta/nr3435/memory.php статья о Татьяне Великановой]
• [www.svobodanews.ru/Transcript/2007/02/03/20070203170017247.html передача «Радио Свобода» к 75-летию со дня рождения Татьяны Великановой]
• [www.mhg.ru/history/22472C8 Документ] Московской Хельсинкской группы о суде над Т. Великановой.
• Леонард Терновский. Тайна ИГ. web.archive.org/web/20020713014756/www.hro.org/editions/karta/nr22-23/ig3.htm
• [www.memo.ru/2008/05/05/40_XTC.htm «С первого выпуска было понятно, что это вещь эпохальная»] — o 40летнем юбилее Хроники текущих событий 30 апреля 2008 в «Мемориале».

Отрывок, характеризующий Великанова, Татьяна Михайловна

Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.