Великая Новосёлка

Посёлок городского типа Великая Новосёлка укр. Герб Страна УкраинаУкраина Статус районный центр Область Донецкая областьДонецкая область Район Великоновосёлковский район Координаты 47°50′00″ с. ш. 36°50′00″ в. д.47.83333° с. ш. 36.83333° в. д. / 47.83333; 36.83333    Основан 1779 Прежние названия Большой Янисоль ПГТ с 1965 Официальный язык украинский, русский Население ▼ 5956 (01.01.2015)  человек Национальный состав греки, русские,украинцы, Названия жителей великоновоселковцы Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 6243 Почтовый индекс 85500 — 85505 Автомобильный код AH, КН / 05 Официальный сайт [vnps.gov.ua/ v.ua]

К:Населённые пункты, основанные в 1779 году

Вели́кая Новосёлка (ранее Большой Янисо́ль; укр. Велика Новосілка) — посёлок городского типа, районный центр Великоновоселковского района Донецкой области.

Этимология

Название Салгир Янисала (иначе Большой Янисоль) в переводе с урумского языка означает «новое село». Вероятно, село было названо переселенцами в память оставленного ими в Крыму села Яни-Сала.

География

Расположен в устье реки Кашлагач (правого притока реки Мокрые Ялы).

История

Основан в 1779 году выселенными из Крыма греками-румеями и греками-урумами при соединении двух крымских сел: Большой Янисоль (или просто Янисоль, согласно ведомости) и Салгир-Енисал. Ф. Браун считает, что основателями этого села были и жители села Аян и Озенбаш. Причем янисольцы говорили по-гречески, а остальные — по-татарски. Хотя деревни Озенбаш также нет в ведомости Суворова, долгое время часть нового Большого Янисоля именовалась Озенбаш. Большой Янисоль — ныне районный центр Великоновоселковского Донецкой области.

Поселенцы получили на каждую ревизскую душу по 30 десятин земли, были освобождены на 10 лет от всех повинностей, а от рекрутской — на 100 лет.

Большая часть жителей этого села, говоривших на греческом языке, являлись выходцами из деревни Салгир-Енисал. Другая часть жителей, говоривших на татарском языке, являлись выходцами из деревни Большая Ени-сала. Этим объясняется и современное языковое различие жителей Великой Новосёлки. Впоследствии одни, которые жили в южной части села, стали называться греко-эллинами, другие, которые жили в северной части села, стали называться греко-татарами. Условной границей между жителями двух языковых групп был Банковский переулок (пр. Ю. Гагарина). Село Большой Янисоль входило в состав Мариупольского уезда Екатеринославской губернии. Первые жители села поселились вдоль реки Мокрые Ялы и образовали селение, которое тянулось от её протока Шайтанки до лимана Арым на севере. В селе образовалось три улицы, или, как они тогда назывались, — кварталы.
Поселенцы занимались в основном скотоводством, торговлей, шелководством и земледелием. Землепользование было общинным. Участки земли, обрабатываемые крестьянами, перераспределялись через 10—12 лет.

Впоследствии здесь стали развиваться ремесла и промыслы. Жители села делали кирпич и черепицу («татарку»), изготавливали всевозможные глиняные изделия — миски, полумиски, кувшины,— а также орудия труда (лемехи, косы, вилы, грабли и т. д.). Тут же, в селе, выделывали кожу, которая шла на изготовление кожухов, обуви (постолов). На кустарных ткацких станках ткали льняное полотно, ковры, дорожки. С большим мастерством вязали различные изделия из шерсти. Согласно указу 1866 года жители Большого Янисоля, составлявшие одну из категорий государственных крестьян, начали выкупать землю.

К концу XIX века в селе появились промышленные предприятия и торговые заведения, принадлежавшие зажиточным крестьянам и купцам. Действовали 2 кирпично-черепичных завода, 4 кузницы, 17 ветряных мельниц и одна водяная. Торговали пять лавок, кабак, трактир. С 1878 года дважды в год — осенью и весной — здесь собирались ярмарки

Из 378 детей школьного возраста в 1886 году училось 182. К 1913 году в селе работали три начальные школы, в которых было более 400 учащихся.
В 1930-х годах в школах изучался греко-эллинский язык. В 1939/40 учебном году в двух средних школах обучалось 800 детей.

• 1792 — построена Георгиевская церковь.
• 1817 — в селе насчитывается 211 дворов и 1181 житель (613 мужчин и 568 женщин).
• 1872 — открывается земское одноклассное училище.
• 1885 — в селе насчитывается 395 дворов и проживало 2348 человек
• 1890 — в сёлах Большая Янисоль и Бешево построены церкви.
• 1918 — в январе установлена Советская власть, в апреле село оккупировано австро-германскими войсками, в ноябре повстанцы изгнали из села австро-германских оккупантов, а в декабре отстояли его от белоказаков.
• 1919 — 12 июня село захвачено войсками Деникина.
• 1920 — в селе насчитывается 731 двор, население составляет 5238 человек.
• 1923 — село становится районным центром.
• 1929 — открываются больница и поликлиника
• 1930 — в селе создан зернотехникум, начал работать радиоузел.
• 1931 — стала выходить районная газета «Ленінський шлях» на греко-эллинском и греко-татарском языках.
• 1933 — в сёлах Большая Янисоль и Старая Карань работают техникумы. Районная газета «Ленінський шлях» выходит на 4-х языках: на греко-эллинском, греко-татарском, русском и украинском. Тираж газеты составляет 800 экземпляров, а в 1941 году — 2000, к 1975 году — 9676.
• 1934 — зернотехникум реорганизовн в райколхозшколу областного значения. Ежегодно школа выпускала более 150 специалистов: механизаторов, животноводов, пчеловодов и счетоводов.
• 1936 — в райколхозшколе проходят переподготовку члены тракторной бригады П. Н. Ангелиной из Старобешевской МТС
• 1941 — 10 октября село оккупировали немецкими войсками.
• 1943 — 12-13 сентября село занято советскими войсками (войска 40-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й армии).
• 1946 — село переименовано в Большую Новосёлку.
• 1961 — создан на общественных началах краеведческий музей.
• 1963 — газета «Ленінський шлях» переименована в «Путь к коммунизму».
• 1964 — открыта детская районная музыкальная школа, где в 1974/75 учебном году обучалось 187 человек, работало 17 преподавателей.
• 1965 — село становится посёлком городского типа.
• 1968 — краеведческому музею присвоено звание народного.
• 1969 — открыт универмаг «Белый лебедёнок».
• 1979 — в посёлке проходит урумский фольклорный фестиваль Тирныхор (Новое село), под руководством Н. А. Хорош.
• 1983 — открыт культурно-оздоровительный комплекс, крупнейший в сельской местности Донецкой области (зрительный зал на 440 мест, спортивный зал, ЗАГС, библиотека на 80000 книг, залы борьбы, атлетики и гимнастики).
• 1989 — в посёлке проходит второй фестиваль греков Приазовья Мега Юрты.
• 1991 — построено новое здание Великоновоселковской СШ № 1 на 1030 мест (с 2003 г. — гимназия)
• 1993 — в посёлке проходит пятый фестиваль греков Приазовья Мега Юрты.

Население

Количество на начало года.

Год	Количество жителей
1817	1181
1859	1670
1885	2208
1897	3492
1908	4497
1914	4712
1920	5238
1933	4175
1939	4824
1959	5074
1970	6637
1975	6900
1979	7399
1987	7800
1989	8222
1992	8300
1998	7700
2002	7493
2003	7337
2004	7160
2005	7003
2006	6871
2007	6756
2008	6599
2009	6473
2010	6378
2011	6265
2012	6194
2013	6098
2014	5992
2015	5956

Достопримечательности

• На автовокзале установлены несколько половецких (кыпчакских) баб
• Краеведческий музей (вход бесплатный)

Экономика

Пищевая промышленность (масложировая и другие). Выращивание зерновых, подсолнечника, овощеводство, животноводство (в том числе крупный рогатый скот, свиноводство, птицеводство).

Известные уроженцы

• Степаненко Тарас Николаевич — украинский футболист, полузащитник клуба «Шахтёр» (Донецк).

Ссылки

• [www.igsu.org.ua/Donezkaja.obl/Velikonovoselkovskij.rajon/Velikaja_Novoselka.html Великая Новосёлка на сайте «История городов и сёл»]
• [www.azovgreeks.com/gendb/history/novoselka.htm Страница о Великой Новосёлке на сайте www.azovgreeks.com/gendb/history/novoselka.htm ]

Отрывок, характеризующий Великая Новосёлка

Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.