Великая народная скупщина
Великая народная ску́пщина сербского народа в Черногории или Подгорицкая скупщина (серб. Velika narodna skupština srpskog naroda u Crnoј Gori, Podgorička skupština) — собрание народных представителей Черногории, состоявшееся в городе Подгорице в ноябре 1918 года и принявшее решение об объединении с Сербией.
Содержание
История
Исторические условия
В 1918 году сторонники сохранения династии Негошей в черногорской Народной скупщине образовывали меньшинство. В это время король Никола I, бежавший во время Первой мировой войны из страны, заявил о намерении вернуться в Черногорию. При этом, Сербия, преследуя цель создания единого югославянского государства, выступала против воссоздания черногорского государства. В этом Сербию поддерживала Франция, которая с помощью военных кредитов к концу войны поставила экономику Сербии под свой контроль. Англия и США были против создания единого югославянского государства под эгидой Франции, поэтому их устраивал старый порядок на Балканах. Соседняя Италия была заинтересована в сохранении независимой Черногории, в то время в Италии имелись планы по захвату Которского залива. В условиях наступления итальянских оккупационных войск на Балканы, 24 ноября 1918 года Народное вече в Загребе приняло решение об объединении Государства словенцев, хорватов и сербов с Сербией и Черногорией[1].
Великая народная скупщина
C 6 по 19 ноября 1918 года в районах Черногории прошли выборы в Народную скупщину Черногории, которые не основывались на избирательном законодательстве довоенной Черногории и Сербии. 11 ноября, как и планировалось, в Подгорице состоялось первое заседание Народной скупщины, состоящей из 165 представителей. В первые два дня тайным голосованием было избрано руководство скупщины, включая её председателя. На заседании 13 ноября скупщина приняла решение из четырёх пунктов: в том числе о низложении короля Николы и его династии, и объединении Черногории и Сербии в единое государство под властью сербской династии Карагеоргиевичей[2].
26 ноября 1918 года и Народная скупщина Черногории приняла решение об объединении с Сербией. После того, как 25 ноября Народная скупщина Воеводины приняла решение о присоединении, 1 декабря 1918 года было создано Королевство сербов, хорватов и словенцев[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Великая народная скупщина"
Примечания
Ссылки
- [sr.wikisource.org/wiki/%D0%9E%D0%B4%D0%BB%D1%83%D0%BA%D0%B0_%D0%9F%D0%BE%D0%B4%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%87%D0%BA%D0%B5_%D1%81%D0%BA%D1%83%D0%BF%D1%88%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%B5_%D0%BE%D0%B4_26._%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BC%D0%B1%D1%80%D0%B0_1918. Решение Великой народной скупщины от 28 ноября 1918 года] На Викицитатнике (серб.)
- [www.njegos.org/past/act.jpg Решение Великой народной скупщины от 13 ноября 1918 года] (серб.)
Отрывок, характеризующий Великая народная скупщина
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
