Великая океанская дорога

Не следует путать с Великая центральная дорога.

Великая океанская дорога (англ. Great Ocean Road) — туристическая достопримечательность в австралийском штате Виктория.

Описание

Великая океанская дорога (официальное название — B100) длиной 243 километра проходит вдоль тихоокеанского побережья штата Виктория. Начинается в городе Торкуэй (Torquay) — 38°20′15″ ю. ш. 144°19′00″ в. д.38.33750° ю. ш. 144.31667° в. д. / -38.33750; 144.31667   , — заканчивается у города Аллансфорд (Allansford) — 38°23′04″ ю. ш. 142°37′21″ в. д.38.38444° ю. ш. 142.62250° в. д. / -38.38444; 142.62250   . В основном Дорога проходит по побережью, но также имеются изгибы вглубь материка, где она проходит через виноградники и дождевой лес. Имеет две полосы для движения (по одной в каждом направлении), ограничение скорости — 80 км/ч. С 2005 года 45-километровый участок от Лорна до Аполло-Бэй раз в году используется для проведения марафона.

История

Постройка Великой океанской дороги началась 19 сентября 1919 года, сразу после возвращения с войны австралийских солдат. Именно эти три тысячи человек и занялись этим, работая пять с половиной дней в неделю, получая за работу 10 шиллингов и 6 пенсов за восемь часов, при этом питание стоило 10 шиллингов в неделю. Эта дорога задумывалась как воинский мемориал жертвам Первой мировой войны, и одновременно должна была связать отдалённые населённые пункты побережья, облегчить транспортировку пиломатериалов и привлечь туристов.

По расчётам, Дорога должна была строиться со скоростью 3 километра в месяц, при её строительстве практически не использовалась строительная техника, большинство работ выполнялось с помощью кирок, лопат, взрывчатки и тележек. Несколько рабочих при проведении работ погибли, особо сложными были участки на обрывистых скальных участках. Несмотря на это в лагерях строителей были пианино, граммофоны, свежие газеты и журналы. В 1924 году на рифы, находящиеся неподалёку от строящейся очереди дороги, сел пароход «Казино», перевозивший 500 бочек пива и 120 питьевого спирта. Рабочие-солдаты «спасли» груз, в результате чего работы незапланированно остановились на две недели.

Первый участок дороги был открыт 18 марта 1922 года, но вскоре снова закрылся для проведения дальнейших работ. Затраты на постройку компенсировались взиманием платы за проезд: 2 шиллинга с автомобиля, 10 шиллингов с повозок, ведомых более, чем двумя лошадьми. После того как Дорога окупилась полностью, 2 октября 1936 года она была передана в дар государству, проезд по Дороге стал бесплатным.

Грандиозная стройка была закончена 26 ноября 1932 года, и почти сразу же Дорога получила признание как крупнейший в мире воинский мемориал. Организатор и вдохновитель постройки, Говард Хичкок (Howard Hitchcock), скончался за три месяца до торжественного открытия.

В 1960 году часть дороги у Принстауна была смыта штормом в океан; у Лорна дорогу дважды разрушали оползни, в 1964 и 1971 годах. В 1962 и 1964 годах дорога закрывалась в связи с природными пожарами. В январе 2011 года на дорогу обрушились нависающие над ней скалы.

В 1962 году организацией Tourist Development Authority Великая океанская дорога была признана «самой живописной дорогой в мире». Несмотря на некоторые улучшения Дороги, связанные с повышением её безопасности, многие её участки до сих пор считаются весьма опасными для водителей, например, известно, что в 1966 году местные полицейские (Victoria Police) использовали её для тренировок своих сотрудников.

В 2004 году вдоль Дороги был открыт пеший маршрут Great Ocean Walk длиной 104 километра.

В 2011 году Великая океанская дорога была добавлена в Реестр национального австралийского наследия (Australian National Heritage List).

Вехи Дороги

Населённые пункты (с востока на запад)

Торкуэй (Torquay) → Энглси (Anglesea) → Эйрис-Инлет (Aireys Inlet) → Лорн (Lorne) → Уай-Ривер (Wye River) → Кеннет-Ривер (Kennett River) → Аполло-Бэй (Apollo Bay) → Лаверс-Хилл (Lavers Hill) → Порт-Кэмпбелл (Port Campbell) → Питерборо (Peterborough)

Достопримечательности

• Берег кораблекрушений (Shipwreck Coast)
  • Национальный парк Порт-Кэмпбелл
    • Двенадцать апостолов
    • Хребет Лок-Ард (Loch Ard Gorge)
    • Те-Гротто (The Grotto)
    • Лондонская арка

Галерея

• Great Ocean Road, Lorne, Australia - Feb 2012.jpg

  К югу от Лорна

• Apostels 2 GOR.JPG

  Двенадцать апостолов

• Loch Ard Gorge 2012-01-08 - 4.JPG

  Хребет Лок-Ард

• The-Grotto-Australia-2008.jpg

  Гротто

• Londonbridge, victoria 02.JPG

  Лондонская арка

• Great ocean road.jpg

Ссылки

• [www.visitvictoria.com/Regions/Great-Ocean-Road.aspx Великая океанская дорога] на сайте visitvictoria.com
• [www.visitgreatoceanroad.org.au/ Великая океанская дорога] на сайте visitgreatoceanroad.org.au
• [www.greatoceanroad.com/ Великая океанская дорога] на сайте greatoceanroad.com
• [www.greatoceanroad.info/ Великая океанская дорога] на сайте greatoceanroad.info
• [www.gowest.com.au/our-tours/great-ocean-road-day-tour/2-uncategorised/24-great-ocean-road-history История Великой океанской дороги] на сайте gowest.com.au

Отрывок, характеризующий Великая океанская дорога

Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.