Великие комтуры Тевтонского ордена
Поделись знанием:
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
Великий комтур Тевтонского ордена (нем. Großkomtur) — был заместителем великого магистра, представлял Тевтонский орден во время его отсутствия (по болезни, в случае отставки, преждевременной кончины), осуществлял иные поручения великого магистра.
Вариант имени на русском языке | Верхненемецкое написание | Годы нахождения у должности |
---|---|---|
Гирардус | Girardus | 1207—1208 |
Драбодо фон Утинге | Drabodo von Utinge | 1215 |
Лутольфус | Lutolfus | 1228 |
Конрад фон Нуссо | Conrad von Nusso | 1244 |
Эберхард фон Зайне | Eberhard von Seine | 1249—1257 |
Хартманн фон Хельдрунген | Hartmann von Heldrungen | 1261—1263 |
Иоганнес | Johannes | 1271 |
Конрад фон Анвельт | Conrad von Anvelt | 1271 |
Конрад фон Невель | Conrad von Nevel | 1273 |
Иоганн де Вестфалия | Johann de Westfalia | 1277—1280 |
Вирикус де Хомберх | Wiricus de Homberch | |
Генрих фон Плоцке | Heinrich von Plotzke | сентябрь 1309 — 3 августа 1312 |
Генрих фон Гера | Heinrich von Gera | 1312—1314 |
Вернер фон Орзельн | Werner von Orseln | 1315—1324 |
Фридрих фон Вильденберг | Friedrich von Wildenberg | 1324—1330 |
Отто фон Бонсдорф | Otto von Bonsdorf | 1330—1331 |
Конрад фон Кессельхут | Konrad von Kesselhut | 1331—1334 |
Гюнтер фон Шварцбург | Günther von Schwarzburg | 1334—1336 |
Генрих фон Рёйсс | Heinrich von Reuß | 1336—1338 |
Людольф Кёниг | Ludolf König | 1338—1342 |
Винрих фон Книпроде | Winrich von Kniprode | 1342—1351 |
Генрих фон Бовентин | Heinrich von Boventin | 1351—1359 |
Вольфрам фон Бальдерсхейм | Wolfram von Baldersheim | 1360—1374 |
Рюдигер фон Эльнер | Rüdiger von Elner | 1374—1383 |
Куно фон Либенштайн | Kuno von Liebenstein | 1383—1387 |
Конрад фон Валленрод | Konrad von Wallenrod | 1387—1391 |
Вильгельм фон Хельфенштайн | Wilhelm von Helfenstein | 1391—1404 |
Куно фон Лихтенштейн | Kuno von Lichtenstein | 3 февраля 1404—15 июля 1410 |
Герман Ганс | Hermann Gans | ноябрь 1410 — 10 апреля 1412 |
Фридрих фон Цоллерн | Friedrich von Zollern | 11 ноября 1412 — 16 апреля 1416 |
Пауль фон Руссдорф | Paul von Russdorf | 17 июня 1416 — 27 августа 1418 |
Генрих фон Никеритц | Heinrich von Nickeritz | 9 ноября 1418 — 15 февраля 1421 |
Николаус фон Герлитц | Nikolaus von Görlitz | 04 мая 1421 — 26 сентября 1421 |
Йост фон Хохенкирхен | Jost von Hohenkirchen | январь 1422 — 12 февраля 1423 |
Вальрабе фон Хунсбах | Walrabe von Hunsbach | 30 августа 1423 — 19 октября 1424 |
Мартин Кемнатер | Martin Kemnater | 10 февраля 1425 — 27 декабря 1428 |
Эразмус фон Фишборн | Erasmus von Fischborn | 15 января 1429 — 16 октября 1430 |
Иоганн фон Броэль/Броиль | Johann von Broel/Broil | 8 декабря 1430 — 23 января 1432 |
Генрих Ройсс фон Плауэн | Heinrich Reuß von Plauen | 14 апреля 1432 — 2 ноября 1432 |
Конрад фон Эрлихсхаузен | Konrad von Erlichshausen | 11 ноября 1432—1434 |
Вальтер фон Керсекорфф/Кирскорп | Walther von Kersekorff/Kirskorp | 25 мая 1434 — 27 января 1436 |
Таммо Вольф фон Шпонхайм | Tammo Wolf von Sponheim | 27 февраля 1436 — 5 июля 1437 |
Вильгельм фон Хельфенштайн | Wilhelm von Helfenstein | 28 сентября 1437 — март 1440 |
Бруно фон Хирцберг | Bruno von Hirzberg | 12 марта 1440 — 27 апреля 1440 |
Герлах Мерц | Gerlach Merz | 25 июня 1440 — 16 февраля 1441 |
Иоганн фон Ремхинген | Johann von Remchingen | 27 мая 1441 — 9 декабря 1446 |
Дитрих фон Верденау | Dietrich von Werdenau | 18 января 1447 — 19 августа 1449 |
Генрих Цольр фон Рихтенберг | Heinrich Zolr von Richtenberg | 14 октября 1449 — 2 сентября 1450 |
См. также
Напишите отзыв о статье "Великие комтуры Тевтонского ордена"
Ссылки
- [deusvult.ru/32-spisok-velikikh-komturov-tevtonskogo-ordena.html Список великих комтуров Тевтонского ордена]. Сайт DEUSVULT.RU. Проверено 14 июля 2012. [www.webcitation.org/69jWnS2eV Архивировано из первоисточника 7 августа 2012].
Отрывок, характеризующий Великие комтуры Тевтонского ордена
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.