Великие хиты

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
</td></tr>
Александр Лобановский и Братья Жемчужные − Великие хиты
Студийный альбом Александр Лобановский и Братья Жемчужные
Дата выпуска

1997

Записан

сентябрь 1993
Мельбурн, Австралия Австралия

Жанр

Авторская песня

Страна

Россия Россия

L-001-C1

К:Альбомы 1993 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Великие хиты — студийный альбом Александра Лобановского и Братьев Жемчужных, вышедший в 1993 году.

Солнечный Бард — так называют Александра Лобановского. Жизнерадостное мироощущение, нетускнеющие краски песенного пространства, широта диапазона — всё это присуще творчеству автора-исполнителя. Первые песни Лобановского были написаны в 1950 году в Ленинграде. Ему в то время 15 лет. Он — нахимовец. С той поры — 43 года бардовского марафона. Более двух тысяч песен. Первый профессиональный бард (с 1963 г.) Его песни знали и пели все. Под легендарный "Сенокос" танцевали во всех кафе и ресторанах. Его "Балладу о свечах" (Сгорая плачут свечи) заучивали наизусть многие поколения. Но имени автора не знал почти никто. Более двадцати лет назад он был в "Чёрных списках". Ни рекламы, ни пластинок, ни упоминаний на радио и телевидении. И только корифеи неформальной ресторанной и "блатной" песни Аркадий Северный, Виталий Крестовский, Михаил Гулько безоговорочно признавали его великим бардом. И исполняли его песни. В силу трагической оторванности от своих творений возможным стал "феномен Звездинского". Шесть песен Александра он выдал за свои. Вы услышите их на этом диске. Только обращение в суд в 1991 году положило конец этому беспределу. Творчество Александра Лобановского широко известно за рубежом. Двадцать лет издаются в США его альбомы. У него потрясающее бардовское долголетие: новые песни, новые концертные программы. Фирма "Церкон" этим диском представляет Вам лучшие песни из репертуара Александра Лобановского в сопровождении ансамбля "Братья Жемчужные". И закончить хочу словами Аллы Баяновой: "Я никогда в жизни не плакала ни на одном концерте. На концерте Саши я плакала дважды. Они врачуют душу, просветляют разум, продлевают нашу жизнь".

— Вагиф Султанов (текст с конверта альбома 1993 г.)



Список композиций

  1. Баллада о свечах (Сгорая плачут свечи) — 3:55
  2. Нерусь (Уронила руки в море) — 3:32
  3. Прелюдия к счастью (Шёл я в ночь) — 2:45
  4. Проститутка Буреломова — 2:41
  5. Сенокос — 2:31
  6. Очарована, околдована (Признание) — 2:46
  7. Любовь моя, Америка — 3:47
  8. Сиреневые купола — 3:12
  9. Бабье лето (Осень катится) — 3:49
  10. Серые шинели (Сказ о русском характере) — 4:53
  11. Ласковый стриптиз — 3:38
  12. А для мамы моей — 2:36

Участники записи

  • Александр Лобановский — вокал
  • Ансамбль «Братья Жемчужные»
  • Николай Рязанов — Руководитель, аранжировщик, вокал, соло-гитара
  • Игорь Антонов — Бас-гитара, вокал
  • Дмитрий Гайворонский — Клавишные
  • Виталий Желтоножский — Ритм-гитара
  • Григорий Лакшин — Ударные
  • Борис Романов — Труба
  • Виталий Зуйков — Саксофон
  • Валерий Заварин — Тромбон
  • Ольга Юферева — Женский вокал
  • Александр Мартисов — Звукооператор
  • Александр Крупнов — Фото
  • Николай Михалевич — Менеджер

Напишите отзыв о статье "Великие хиты"

Ссылки

  • [russianshanson.info/?id=209&album_id=1768 russianshanson.info]

Отрывок, характеризующий Великие хиты

Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.