Великий перелом (фильм)
Великий перелом | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях |
Михаил Державин-старший |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания |
«Ленфильм» |
Длительность |
108 мин. |
Страна | |
Язык | |
Год | |
IMDb | |
«Великий перелом» — художественный фильм 1945 года. Фильм был восстановлен в 1967 году на киностудии «Ленфильм».
Содержание
О фильме
Фильм рассказывает о судьбах тех, кто командовал войсками во время Сталинградской битвы в 1942 году, ставшей переломом в Великой Отечественной войне. В течение пяти месяцев город сопротивлялся фашистскому наступлению. Отдать Сталинград врагу — значило проиграть войну, но и удержать город казалось почти невозможно… Правда, в диалогах фильма слово «Сталинград» не произносится, говорится: «город»; только в одном из кадров показана трофейная карта, на которой написано: Stalingrad (Zarizin). Отсутствие претензии на полную историческую достоверность выражается также в том, что все военнослужащие носят погоны (которые во время обороны Сталинграда ещё не были введены) и вымышленные имена.
В фильме воспевается как мудрость Верховного командования, сосредотачивающего резерв для решительного удара, так и смелость, мужество и решительность командиров всех звеньев получивших приказ: «Защищать город!».
Первоначальное название — «Генерал армии». Фильм был закончен в 1945 году и вышел на экраны 29 января 1946 года.
В ролях
Актёр | Роль |
---|---|
Михаил Державин-старший | генерал-полковник Муравьёв , командующий фронтом |
Пётр Андриевский | генерал-полковник Виноградов , начальник штаба фронта |
Юрий Толубеев | генерал-майор Лавров , член Военного Совета фронта |
Андрей Абрикосов | генерал-лейтенант Кривенко , командующий 21-й армией |
Александр Зражевский | генерал-лейтенант инженерных войск Пантелеев |
Николай Корн | генерал-майор, начальник оперативного отдела фронта |
С. Рахманин | генерал-майор, начальник разведки фронта |
Марк Бернес | , шофёр командующего | «Минутка»
Владимир Марьев | лейтенант Фёдоров |
Павел Волков | , разведчик | Степан
Сергей Карнович-Валуа | немецкий генерал фон Клаус |
Галина Инютина | Лиза Муравьёва |
Михаил Девяткин | генерал Студенцов |
Съёмочная группа
- Автор сценария: Борис Чирсков
- Режиссёр: Фридрих Эрмлер
- Главный оператор: Аркадий Кольцатый
- Оператор: Ниссон Шифрин
- Художники: Николай Суворов и В. Горюнов
- Композитор: Гавриил Попов
- Звукорежиссёры: Александр Островский и Николай Косарев
- Монтажер: Евгения Маханькова
- Директор картины: Михаил Шостак
Награды
- Гран-при Первого Каннского международного кинофестиваля 1946 года.
- Лауреат Каннского кинофестиваля в номинации «Лучший сценарий» за 1946 год.
- Лауреат Каннского кинофестиваля в номинации «СССР» за 1946 год.
Напишите отзыв о статье "Великий перелом (фильм)"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=840 «Великий перелом»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- «Великий перелом» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Отрывок, характеризующий Великий перелом (фильм)Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке. Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо. Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему: – Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого… Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения. – Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова. В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна. Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках. |