Великолукский уезд

Великолукский уезд (Великолуцкiй уѣздъ) Герб уездного города Герб губернии Губерния Псковская губерния Центр Великие Луки Образован 1777 Площадь 4800,4 км² Население 220192 (1926 г.)

Великолу́кский уе́зд (рус. дореф. Великолуцкiй уѣздъ) — административная единица Псковской губернии Российской империи. Уездным городом являлись Великие Луки. По площади занимал 4800,4 км² (4216,5 кв. вёрст).

Население

В конце XVII — начале XVIII века по Великолукскому уезду (по группам). Крестьяне светских феодалов: 3726 дворов, 15858 людей (1678 г.); 47665 людей (1719 г.). Крестьяне духовенства: 124 дворов, 453 людей (1678 г.); 1752 людей (1719 г.). Дворцовые крестьяне: — (1678 г.); — (1719 г.). Итого крестьян: 3850 дворов, 16311 людей (1678 г.); 49417 людей (1719 г.).

Численность сельского уездного населения (человек): 1747 г. (II ревизия) ~ 71322; 1766 г. (III ревизия) ~ 84268; 1831 г. — 73161; 1858 г. — 74248; 1877 г. — 101074; 1897 г. — 123779; 1913 г. ~ 149 тыс.; 1926 г. — 220192.

История

В древности территория будущего Великолукского уезда входила в состав Новгородской земли. В связи со своим приграничным положением Великие Луки и близлежащие земли часто становились ареной противостояния Великого княжества Московского и Великого княжества Литовского.

Великолукская земля в начале XVI века: «Да в Новогородской ж земле даю ему… город Луки Великие с волостьми, и с погосты, и со всеми пошлинами, да Лутцкие ж волости, Пуповичи, Вяз, Чяспла, Коротаи, Дубно, Комша»; «Сыну жь моему Ивану даю город Луки Великия… А Луцкия волости: Березу, Невль, Усвои, Ловце, Веснеболого, и с ыными волостьми, и с селы, и со всеми пошлинами, как было при мне».

Состав уезда в начале XVII века

По писцово-переписным книгам 1625—1627 гг. Станы: 1) Михайловский; 2) Дунянский; 3) Надбинский; 4) Локновоцкий; 5) Миритиницкий; 6) Хрянский; 7) Раменский; 8) Горожанский; 9) Горецкий; 10) Бологоцкий; 11) Селецкий; 12) Никольский; 13) Спасский; 14) Словуский; 15) Липицкий. Волости: 16) Плавецкая; 17) Озерецкая; 18) Жижецкая.

В составе Российской империи

В 1708 году город Великие Луки был причислен к Ингерманландской губернии. В 1777 году сделан уездным городом Псковского наместничества (с 1796 — Псковской губернии). Главным занятием жителей узда являлось хлебопашество.

Состав уезда

По состоянию на 1914 год в состав Великолукского уезда Псковской губернии входило 17 волостей:

1. Бологовская волость (центр — с. Кобылик),
2. Богородицкая волость (центр — с. Брюхны),
3. Вязовская волость (центр — с. Скоково),
4. Горицкая волость (центр — с. Антипово),
5. Дроздовская волость (центр — с. Федоровское),
6. Дунянская волость (центр — с. Прискуха),
7. Загарская волость (центр — с. Загорье),
8. Липецкая волость (центр — с. Липец),
9. Лосевская волость (центр — с. Лосево),
10. Максимовская волость (центр — с. Мелихово),
11. Медведовская волость (центр — с. Ретично),
12. Миритиницкая волость (центр — с. Миритиница),
13. Михайловская волость (центр — с. Михайловский Погост),
14. Новская волость (центр — с. Лосичино),
15. Овсищская волость (центр — с. Петровское),
16. Серебряницкая волость (центр — с. Кузнец.-Шпак),
17. Спасо-Никольская волость (центр — с. Золотково).

При советской власти

По состоянию на 1922 год в уезде сохранялось прежнее количество волостей: 1) Бологовская, 2) Богородицкая, 3) Вязовская, 4) Горицкая, 5) Дроздовская, 6) Дунянская, 7) Загарская, 8) Липецкая, 9) Лосевская, 10) Максимовская, 11) Медведовская, 12) Миритиницкая, 13) Михайловская, 14) Новская, 15) Овсищская, 16) Серебряницкая, 17) Спасо-Никольская.

В состав Великолукского уезда Псковской губернии РСФСР периода 1924 — 1927 годов, входили 8 укрупнённых волостей:

• Зиновьевская волость (центр — г. Великие Луки)
• Калининская волость (центр — c. Купуй)
• Куньинская волость (центр — ст. Кунья)
• Локнянская волость(центр — пос. Локня)
• Лосевская волость (центр — ст. Лосево)
• Насвинская волость (центр — пос. Насва)
• Новосокольническая волость (центр — г. Новосокольники)
• Рыковская волость (центр — c. Скоково)

Декретом ВЦИК от 10 апреля 1924 года в уезд переданы Копылковская волость Опочецкого уезда, Рыкшинская, Сокольницкая, Урицкая волости Невельского уезда, Встеселовская, Клинская, Ломовская, Сиверстская волости Торопецкого уезда (включена в передаваемую из Невельского уезда Урицкую волость), Локонская волость Холмского уезда. Рыкшинская волость вошла в состав Копылковской, образованы 9 укрупненных волостей: Зиновьевская, Калининская, Копылковская, Куньинская, Локнянская, Лосевская, Насвинская, Новосокольническая, Рыковская.

Во изменение Декрета ВЦИК от 10 апреля 1924 года Декретом ВЦИК от 6 июня 1925 года Сиверстская волость включена в состав Калининской, Урицкая волость оставлена в составе Невельского уезда, часть селений Маёвской волости Невельского уезда присоединены к Новосокольнической волости Великолукского уезда, Копылковская волость передана в Пустошкинскую волость Себежского уезда (Рыкшинская волость возвращена в Маёвскую волость Невельского уезда).

Постановлением президиума ВЦИК от 1 августа 1927 года территория Великолукского уезда вместе с рядом других уездов вошла в состав Великолукского округа Ленинградской области (к которой тогда относилась упразднённая Псковская губерния).

Современное положение

На данный момент историческая территория Великолукского уезда частично входит в состав Великолукского района Псковской области, а также Локнянского, Новосокольнического, Куньинского.

Географическое положение

По состоянию на начало XX века Великолукский уезд располагался в южной части Псковской губернии и граничил с Холмским уездом на севере, Торопецким уездом на востоке, Новоржевским уездом на северо-западе, Опоческим уездом на юго-западе и Витебской губернией на юге.

Литература

• Административно-территориальное деление Псковской области (1917—2000 гг.): Справочник, в 2 кн. — 2-изд. — Псков, 2002. — Кн. 1. 464 с. (Раздел 1: Великолукский уезд, стр. 21)
• Великолукский уезд. Вып. 1: Территория, население, землевладение // Псковская губерния (свод данных оценочно-статистического исследования). — Псков, 1905. — Т. 3. — 222 с.
• И. И. Василев. Псковская губерния. Историко-географические очерки // Памятная книжка на 1897 год. — Псков, 1897.
• Географический очерк Псковской губернии // Памятная книжка на 1893 год. — Псков, 1893. — С. 137-191.
• Словарь рек и озер, орошающих Псковскую губернию // Памятная книжка на 1899 год. — Псков, 1899.
• Великие Луки // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [starye-karty.litera-ru.ru/uezd/psk_karta-velikolukskiy_uezd.html Старые карты Великолукского уезда]

Отрывок, характеризующий Великолукский уезд

Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.