Великуша (Окуловский район)
| Деревня
Великуша
Показать/скрыть карты
|
Великуша — деревня в Окуловском муниципальном районе Новгородской области, относится к Котовскому сельскому поселению.
Деревня расположена между двумя левыми притоками Мсты — Мологожей на юге и Льняной на севере, неподалёку от их впадения в Мсту. Расстояние до административного центра муниципального района — города Окуловка — 16 км на юго-запад или 32 км по автомобильным дорогам[1]. В 3 км к востоку от Великуши, находится посёлок Топорок.
Численность постоянного населения деревни — 41 человек[1].
История
В Новгородской губернии деревня была приписана к Заозёрской волости Крестецкого уезда, а с 30 марта 1918 года Маловишерского уезда.
Деревня возникла как выставка из соседнего села Перетёнка и принадлежала в XIX веке Анне Петровне Жеребцовой, а потом перешла к княжескому роду Ухтомских. C Ухтомскими связывают основание в Великуше усадьбы. В середине XIX веке на жившей в Великушах княжне Прасковье Алексеевне Ухтомской женился Иван Осипович Алексеевский — инженер участвующий в строительстве проходящей неподалёку Николаевской железной дороги. Их сыновья Андрей и Александр унаследовали усадьбу и 25 тысяч десятин земли. Александр Иванович жил в Великушах, а его брат — Андрей Иванович в 1897 году вывез из соседней деревни Теребляны (Теребляны 2-е) семь семей и основал деревню Малые Теребляны (Теребляны 1-е) и усадьбу. В усадьбе в Великушах существовала общедоступная библиотека жены Александра Ивановича — Алевтины Павловны. После смерти Александра Ивановича в 1915 году имение было продано литератору Феоктисту Тимофеевичу Тарасову, который после революции 1917 года основал здесь — «Великушскую научную комиссию по систематизации существующих понятий». Но в 1926 году Тарасов был выселен из усадьбы, его имущество было конфисковано, часть пристроек дома были разобраны и распроданы, библиотека ликвидирована, а парк выпилен. В апреле 1926 года в усадьбу была переведена из Топорка начальная школа, которая в 1932 году была преобразована в неполную среднюю школу. В 1980 году Великушская восьмилетняя школа была упразднена, а пустующее здание разрушилось.[2].
До 2005 года деревня относилось к Топорковскому сельсовету.
Транспорт
Ближайшая железнодорожная станция расположена в Топорке. У северной части деревни проходит автомобильная дорога из Топорка в Теребляны 2-е, а с южной стороны есть дорога до Перетёнки 2-й.
| В Википедии есть портал «Новгородская область» |
Напишите отзыв о статье "Великуша (Окуловский район)"
Примечания
|
Это заготовка статьи по географии Новгородской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
| ||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Великуша (Окуловский район)
– Что ты? Что такое случилось?– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
