Велиляев, Леонид Абибулаевич

Леонид Абибулаевич Велиляев
Дата рождения	15 июня 1916(1916-06-15)
Место рождения	деревня Акмонай, Феодосийский уезд, Таврическая губерния Российская Империя
Дата смерти	27 декабря 1997(1997-12-27) (81 год)
Место смерти	Антрацит, Антрацитовский район, Ворошиловградская область, Украина
Принадлежность	Российская империя Российская империя→РСФСР РСФСР→СССР СССР→Украина Украина
Род войск	Пехота
Годы службы	1944—1948
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Леони́д (Насибулла́) Абибула́евич Велиля́ев (крымско-тат. Nasibulla Abibulla oğlu Velilâyev, Насибулла Абибулла огълу Велиляев; 15 июня 1916 — 27 декабря 1997)— полный кавалер ордена Славы

Биография

Родился в 1919 году в деревне Акмонай (ныне Каменское) Ленинского района. Крымский татарин. Окончил сельскую школу. После школы работал на Керченском металлургическом заводе. Был призван в армию во время Финской войны. После войны был демобилизован, но вернуться домой не успел, началась война с Германией. Непосредственно с Киевского вокзала Велиляев направился в военный комиссариат. Был назначен командиром разведывательной группы в звании старшего Сержанта. Неоднократно был ранен. Участвовал в освобождении Одессы, Ковеля, Польши. К концу войны Велиляев за мужество был награждён орденами Славы II (25.09.1944) и III степени (15.05.1944), а также многочисленными боевыми медалями. За взятие в плен немецкого генерала был награждён орденом Славы I степени, который ему в Кремле вручил М. И. Калинин (15.05.1946).

В 1970 году, в связи с 25-летием Великой победы, в Кремле Велиляев получил в подарок от министра обороны СССР Маршала Советского Союза Гречко именные часы.

После Войны жил в городе Антрацит Ворошиловоградской области.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=20991 Велиляев, Леонид Абибулаевич]. Сайт «Герои Страны».

• [www.kitaphane.crimea.ua/node/232 Крымские татары во второй мировой войне]

Отрывок, характеризующий Велиляев, Леонид Абибулаевич

Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.