Величайшее шоу мира
| Величайшее шоу мира | |
| The Greatest Show on Earth | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария |
Фрэнк Каветт, |
| В главных ролях |
Бетти Хаттон, |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
152 минуты |
| Бюджет |
4 000 000 $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
«Величайшее шоу мира» (англ. The Greatest Show on Earth) — американский художественный фильм 1952 года, созданный при участии легендарного американского цирка Ringling Bros. and Barnum & Bailey Circus. Продюсером, режиссёром и рассказчиком фильма является Сесиль Блаунт Де Милль. Фильм получил две премии «Оскар», в том числе и за лучший фильм года. Кроме сюжета, в киноленте рассказывается о значении цирковой индустрии, как живут за кулисами артисты, а также есть документальные кадры, которые показывают, как цирк путешествует на гастролях.
В главных ролях снялись Бетти Хаттон и Корнел Уайлд, которые исполняли роли соревнующихся друг с другом акробатов, и Чарлтон Хестон, игравший генерального директора шоу. Также в роли таинственного клоуна, который никогда не снимает своей маски, снялся известный американский актёр Джеймс Стюарт.
В дополнение к актёрам в фильме появился цирк Ringling Bros. and Barnum & Bailey Circus, в котором было 1400 человек, сотни животных и 60 вагонов оборудования. Артисты цирка и животные также принимали участие в съёмках.
С учётом инфляции «Величайшее шоу мира» является одним из самых кассовых фильмов, показанных в США и Канаде.
По мотивам фильма в 1963—1964 годах на канале ABC был сделан одноимённый телесериал, в котором главную роль вместо Чарлтона Хестона сыграл Джек Пэланс. Всего было выпущено 30 эпизодов данного телешоу.
Содержание
Вступительная речь режиссёра
Что такое цирк? Это волшебное место. Цирк переезжает из города в город. Что нам так нравится в цирке? Конечно, это самая вкусная сладкая вата. Мы переживаем, смотря на канатоходцев, смеёмся над клоунами, удивляемся, когда смотрим на немыслимые трюки, выполняемые с такой лёгкостью. Это шоу с оркестром, костюмированном шоу, красивыми лошадьми, акробатами под куполом цирка. С чего всё начинается? Все действуют, как хорошо отлаженный механизм, быстро и чётко. Очень важно при их образе жизни делать всё слажено. Как только всё собрано и уложено, снова в путь. Не знаешь, когда могут возникнуть непредвиденные сложности, но даже из этой ситуации они выходят с улыбкой. Случаются несчастья, но их не скрыть от посторонних глаз. Директор организовывает процесс работы цирка. Еженедельно меняет программу выступлений, делает всё, чтобы цирк оставался на пике славы. Это постоянная конкуренция, они постоянно борются за право быть лучшими в этом искусстве. Вот что такое цирк.
Это история о самом большом передвижном цирке, о мужчинах и женщинах, которые борются за право. За право называться величайшим шоу мира!
Сюжет
Брэд Браден является генеральным директором крупнейшей цирковой труппы в мире. У него возникает несколько проблем.
Администраторы планируют сократить сезон выступлений, чем рискуют потерять тысячи зрителей. Брэд заключает сделку, по которой цирк продолжает гастроли, пока он получает прибыль, таким образом сохраняя для всей труппы (1400 человек) возможность работать. Между тем, два его подчинённых, его подруга Холли и звезда акробатики Великий Себастиан, участвуют в своеобразной воздушной дуэли, чтобы выяснить, кто из них лучший акробат. Кроме того, один из промоутеров шоу и его подручный постоянно жульничают, и Брэду пришлось их уволить, несмотря даже на их угрозы.
Есть ещё одна сложность (она пока неизвестна Брэду) связана с клоуном Баттонсом, которого никто никогда не видел без грима. Во время представления он беседует с одной из присутствующих в зале женщиной, говорившая ему о том, что некие «они» задавали вопросы о нём. На самом деле это была его мать, которой удаётся встречаться с ним только один раз в год. Первые предположения о его прежней жизни появились, когда он подсказывает, как более правильно накладывать бинты при серьёзном падении. Холли после прочтения какой-то газетной статьи понимает, что он является тем самым доктором, который более десяти лет назад убил свою жену, чтобы та не страдала.
Конкуренция между Холли и Себастианом перерастает в любовный треугольник, так как помимо Брэда на любовь Холли начал претендовать ещё и Себастиан. В то же время акробатические трюки становятся всё серьёзнее и опаснее. Себастиан игнорирует свою бывшую подругу Анджел, который выступает со слонами. Соперничество заканчивается, когда в ответ на вызов Холли Себастиан без страховки неудачно совершает опасный трюк, в результате чего падает и получает серьёзные увечья. Баттонс стремится к нему и, когда доктор выражает восхищение тому, как он хорошо обработал раны, клоун объясняет, что он когда-то работал фармацевтом.
Себастиан возвращается в цирк, но из-за парализованной руки он больше не способен выступать. Осознавая свою вину, Холли признаётся в любви к Брэду.
Когда они собираются уехать из одного из городов, Брэда находит детектив и спрашивает его, если ли в цирке доктор, похожий на одного человека (показывает фото Джеймса Стюарта без грима), которого он разыскивает. Детектив садится в поезд, чтобы продолжить своё расследование. Брэд говорит об этом Баттонсу, который рассказывает ему, что Себастиан что-то чувствует своей повреждённой рукой — это значит, что его инвалидность можно исправить. Брэд понимает, что беглый доктор и клоун — это один и тот же человек, и говорит ему, что полиция скоро будет собирать отпечатки пальцев.
Радость от того, что Себастиан вновь может вернуться на арену, исчезает, когда их поезд попадает в железнодорожную катастрофу, спровоцированную бывшим женихом Анджелы Клаусом, работавшим дрессировщиком слоном, и уволенным промоутером. Баттонс, который уже собирался бежать, по просьбе Холли возвращается и спасает тяжелораненого Брэда (делая, в том числе, переливание крови от Себастиана), даже несмотря на то, что он знает о слежке за ним сыщика. После операции его арестовывают.
Холли понимает, что она действительно любит Брэда. Она берёт на себя командование, монтирует цирк и руководит шествием в ближайшем от аварии городе (шатры и освещение были уничтожены при крушении), что позволяет цирку избежать банкротства.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Бетти Хаттон | Холли |
| Корнел Уайлд | Себастиан |
| Чарлтон Хестон | Брэд Браден |
| Дороти Ламур | Филлис |
| Глория Грэм | Анджел |
| Джеймс Стюарт | клоун Баттонс |
| Генри Вилкоксон | детектив Грегори |
| Лоуренс Тирни | мистер Хендерсон |
| Лайл Беттгер | Клаус |
| Кларенс Нэш | зритель (в титрах не указан) |
Кроме того, в фильме снялись артисты цирка Ringling Bros. and Barnum & Bailey Circus, в том числе клоуны Эмметт Келли и Лу Джейкобс, воздушный акробат Антуанетта Концелло.[1]
Есть целый ряд камео (в основном, в аудитории цирка) в том числе Боб Хоуп и Бинг Кросби, партнёров Дороти Ламур по фильмам «Дорога в...».[1] Уильям Бойд[en] появляется в образе одного из самых популярных своих персонажей Хопэлонга Кэссиди.
Зазывала молчал до конца фильма. Его можно услышать в самые последние минуты фильма. Оказалось, что его играл известный американский актёр Эдмонд О’Брайен.
Производство фильма
Люсиль Болл должна была сыграть роль Анджел, но она ушла из проекта, когда узнала, что беременна своим первым ребёнком.
Музыку к песне Lovely Luawana Lady написал Джон Ринглинг Норт, который появился в роли босса Брэда во время телефонного разговора. Норт был племянником основателей цирка братьев Ринглинг.
Приём критиков
Босли Кроутер назвал «Величайшее шоу мира» «триумф таланта цирка и навыка кино» и «развлечение, которое будет восхищать зрителей кино в течение многих лет»:Растянувшееся на гигантский холст, переполненное реальными действиями и острыми ощущениями, а также большим количеством закулисных мелочей, которые делают цирк очаровательной вещью, и киноплёнка, делающее это кино прекрасным, и повторюсь, это один из лучших фильмов, которые когда-либо выходили на экран.— Босли Кроутер, The New York Times[2]
Журнал Time назвал его «мамонтом, который образовался в результате слияния усилий двух мастеров выдумки: Финеаса Тейлора Барнума и Сесиля Б. Де Милля», а также фильмом, который «заполняет экран конкурсами и парадами и находит место для 60 с лишним цирковых номеров, которые из-за сюжета вместе очень плохо совмещаются, не давая создавать хорошее шоу».[3]
Variety пишет, что фильм «эффективно удовлетворяет цели создавать атмосферу и волнение в цирке и на экране, и среди зрителей.»[1]
Критик Леонард Малтин выразил мнение, что «как и большинство фильмов Де Милля, это не может быть искусством, но оно очень приятно».[4]
В 2006 году в статье для MSNBC о вручении премии «Оскар» за лучший фильм «Столкновению», Эрик Ландегаард назвал «Столкновение» худшим лучшим фильмом года со времён «тупого, раздутого кино „Величайшее шоу мира“».[5]
«Величайшее шоу мира» также включён в книгу «Официальный гид „Золотой малины“: смотрим лучшие из худших голливудских фильмов». Общее отношение к фильму выражается во мнении, что это было отвратительной ошибкой со стороны Киноакадемии дать ему премию «Оскар» за лучший фильм года.
Премии и награды
| Год | Премия | Номинация | Персона | Результат |
|---|---|---|---|---|
| 1953 | «Золотой глобус» | Лучший фильм — драма | Победа | |
| Лучший режиссёр | Сесиль Блаунт Де Милль | Победа | ||
| Лучшая работа оператора (цветные фильмы) | Джордж Барнс | Победа | ||
| «Оскар» | Лучший фильм | Сесиль Блаунт Де Милль | Победа | |
| Лучшая режиссура | Сесиль Блаунт Де Милль | Номинация | ||
| Лучший литературный первоисточник | Фрэнк Каветт, Теодор Ст. Джон и Фредерик М. Фрэнк | Победа | ||
| Лучший монтаж | Энн Боченс | Номинация | ||
| Лучший дизайн костюмов (цветные фильмы) | Эдит Хэд, Дороти Джикинс и Майлз Уайт | Номинация |
Многие считают этот фильм одним из худших, когда-либо получавших премию «Оскар» за лучший фильм года. Американский журнал Premiere поместил его в список 10 худших победителей «Оскара».[6] Британский журнал о кино Empire поставил фильм на третье место (сразу после «Храброго сердца» и «Игр разума») в своём списке 10 худших победителей «Оскара».[7] На сайте кинокритиков Rotten Tomatoes у ленты самый низкий рейтинг среди всех кинокартин, когда-либо получавших «Оскар» в главной категории.
Также были мнения, что он стал лучшим фильмом года из-за политической ситуации в США в 1952 году. Сесиль Блаунт Де Милль был одним из сторонников сенатора Джозефа Маккарти, который в то время преследовал коммунистов, в то же время как продюсером и сценаристом ленты «Ровно в полдень», также номинировавшейся в категории «Лучший фильм», был Карл Форман, которого вскоре включили в Чёрный список Голливуда.
Влияние
«Величайшее шоу мира» был первым фильмом, который увидел режиссёр и продюсер Стивен Спилберг, и он называет его одним из главных вдохновений, которые привели его к работе в киноиндустрии.[8]
Напишите отзыв о статье "Величайшее шоу мира"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.variety.com/index.asp?layout=Variety100&reviewid=VE1117488052&content=jump&jump=review&category=1935&cs=1 The Greatest Show On Earth], a January 2, 1952 review from Variety
- ↑ [movies.nytimes.com/movie/review?res=9C06E2DB153BE23BBC4952DFB7668389649EDE De Mille Puts Greatest Show on Earth on Film for All to See], a January 11, 1952 review from The New York Times
- ↑ [www.time.com/time/printout/0,8816,806239,00.html The New Pictures (January 14, 1952)], a review from Time magazine
- ↑ Maltin Leonard. Leonard Maltin's Family Film Guide. — New York: Signet. — P. 225. — ISBN 0-451-19714-3.
- ↑ [www.msnbc.msn.com/id/11700333/print/1/displaymode/1098/ Oscar misfire: Crash and burn] from a March 2006 MSNBC article
- ↑ [imdb.com/news/wenn/2006-03-01/#celeb9 Movie & TV News @ IMDb.com — WENN — 1 March 2006]
- ↑ [in.rediff.com/movies/2005/mar/01worst.htm The worst Oscar winners!: Rediff.com movies]
- ↑ Interview with Steven Spielberg, Mark Kermode, BBC Culture Show, broadcast 2006-11-04
Ссылки
- [www.videoguide.ru/card_film.asp?idFilm=18382 Рецензия к фильму на сайте «ВидеоГид»] (рус.). Проверено 27 июля 2010.
- [www.kino-teatr.ru/kino/movie/hollywood/26129/annot/ Рецензия к фильму на сайте «Кино-театр»] (рус.). Проверено 27 июля 2010. [www.webcitation.org/66MLS5NBH Архивировано из первоисточника 22 марта 2012].
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Величайшее шоу мира
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
