Величкович, Любиша

Любиша Величкович
серб. Љубиша Величковић
Дата рождения	1 марта 1946(1946-03-01)
Место рождения	Црљенац, Сербия, Югославия
Дата смерти	1 июня 1999(1999-06-01) (53 года)
Место смерти	Омольица, Союзная Республика Югославия
Принадлежность	Югославия СР Югославия
Род войск	ВВС и ПВО
Звание	генерал-полковник
Командовал	ВВС и ПВО Югославии
Сражения/войны	Война НАТО против Югославии

Любиша Величкович (серб. Љубиша Величковић); (1 марта 1946 года, Црльенац — 1 июня 1999 года, Омольица) — югославский военный деятель, генерал-полковник, один из известнейших югославских пилотов. Погиб 1 июня 1999 года во время войны НАТО против Югославии.

Биография

Любиша Величкович родился 1 марта 1946 года в селе Црльенац в общине Мало-Црниче. После окончания восьмилетней школы продолжил обучение в военной гимназии в Мостаре, которую завершил в 1963 году. Затем поступил в Академию авиации в Задаре, где получил летную подготовку на нескольких типах самолетов. Окончил её в 1966 году. В конце 1960-х Любиша Величкович женился на Марьяне Яклич, в браке с которой родились две дочери — Ангелина и Рада.

После окончания Академии в Задаре Величкович поэтапно занимал должности пилота, инструктора, командира эскадрильи. Спустя несколько лет службы, он был принят в Командно-штабную академию ВВС и ПВО в Белграде. Будучи одним из лучших пилотов, он был отправлен в Советский Союз для подготовки на самолете МиГ-21, тогда бывшем одним из самых современных истребителей. После возвращения из СССР он занял должность командира 127-й истребительной эскадрильи (1980—1981), а затем был заместителем командира полка в Батайнице Любы Байича. После ухода Байича на новую должность, Величкович в чине полковника принял командование полком.

Перед распадом Югославии Любиша Величкович вновь посетил Советский Союз, причем дважды. Один год он обучался на самолете МиГ-29, а затем после краткого пребывания в Югославии, вновь отбыл в СССР, где два года учился в Военной академии Генерального Штаба. В Югославию Величкович вернулся, когда начались центробежные процессы в стране и её постепенный распад. В 1991—1992 гг. он командовал Третьим корпусом ВВС и ПВО в Нише, затем после его расформирования вернулся в Белград, где последовательно занимал высокие должности, а после ухода на пенсию генерала Божидара Стевановича Величкович был назначен командующим ВВС и ПВО Союзной Республики Югославии. На этом посту он был возведен в чин генерал-подполковника, а позднее в чин генерал-полковника. Также Величкович был заместителем министра обороны СРЮ. Во время нападения сил НАТО он выполнял функции Помощника начальник отделения ВВС и ПВО при Штабе верховного командования страны.

1 июня 1999 года, после бомбардировок Панчева авиацией НАТО, генерал Величкович прибыл на позиции ПВО близ города, у села Омольица. Во время нового удара неприятеля, он погиб от близкого разрыва ракеты. 3 июня того же года генерал-полковник Любиша Величкович был похоронен в родном селе.

Генерал Величкович во время службы был награждён Золотым пилотским знаком и званием Инструктора полетов.

Литература

• Смиљанић Спасоје. Агресија НАТО — Ратно ваздухопловство и противваздушна одбрана у одбрани отаџбине. — Београд: Чугура-принт, 2009. — 525 с. — ISBN 978-86-912285-0-7.

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=j4mVOUeVCR4 В память о генерале Величковиче]

Отрывок, характеризующий Величкович, Любиша

Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.