Венгеров, Всеволод Семёнович

Всеволод Семёнович Венгеров
Псевдонимы:	В.В.,Вс.В.
Место смерти:	Каркаралинск, СССР
Род деятельности:	библиограф, социал-демократ.
Годы творчества:	1905—1938
Язык произведений:	русский

Все́волод Семёнович Венге́ров (1887, Петербург — 1938, Каркаралинск, Карагандинская область) — участник революционного движения, общественный деятель, адвокат.

Биография

Родился в семье профессора русской словесности Петербургского университета Семёна Афанасьевича и Раисы Александровны Венгеровых. Братья: Алексей и Сергей. Сёстры: Софья, Людмила, Евгения. Окончил в 1905 году Царскосельскую Николаевскую гимназию с золотой медалью. Учился в Петербургском университете, сначала на естественном, затем на юридическом факультете, входил в социал-демократическую группу (1905).

В 1905 и 1907 подвергался арестам за принадлежность к РСДРП и антиправительственную пропаганду среди крестьян, отбывал тюремное заключение. Был женат на Анне Петровне Кузьминой, от этого брака родилась дочь Нина (1909-† не известно). В 1911 арестован за участие в студенческом движении, выслан в административном порядке в ссылку, которую отбывал в Вологде до 23.02.1913. 23.04.1911 он был освобождён из тюрьмы и водворён на жительство в Вологде.

Проживал в это время на Зосимовской улице в д.38. В Вологде исполнял обязанности письмоводителя у присяжных поверенных Б. В. Троицкого и А. М. Виноградова. 23.11.1911 принимал участие в неразрешённом собрании на квартире присяжного поверенного Б. В. Троицкого, за что подвергался двухнедельному аресту при полиции по постановлению Вологодского губернатора от 23.08.1911. С 28.04.1912 Вологодский губернатор разрешил Венгерову отпуск на неделю для сдачи государственного экзамена по государственному праву в Санкт-Петербургском университете. 6.05.1912 Венгеров вернулся в Вологду, но экзамена не сдавал. Остановился в доме Дес-Фонтейнес на Московской улице. 14.02.1913 согласно предписанию Вологодского губернатора его должны были отправить этапом в Усть-Сысольск, но 22.02.1913 он был освобождён из губернской тюрьмы, где находился под арестом. 23.02.1913 на основании 1 и 3 пунктов Высочайшего указа Правительствующего Сената от 21.02.1913 Вологодский губернатор принял решение освободить от надзора полиции административно-ссыльного в Вологде В. С. Венгерова. По агентурным сведениям Венгеров являлся наиболее активным по своей революционной деятельности лицом среди вологодских ссыльных, состоял членом правления тайной кассы взаимопомощи ссыльных, заведовал делами указанной кассы и был инициатором не воплощённой в реальность идеи по доставке в Вологду нелегальной литературы для распространения среди вологжан. Общался с политссыльными в Вологде: с В. В. Воровским, Ф. Г. Чучиным, С. В. Малышевым, Б. С. Пересом, Б. О. Богдановым, В. И. Саронтом.

1.03.1913 Венгеров вместе с семьёй покинул Вологду и возвратился в Петербург. По возвращении из ссылки в 1913 сдал государственные экзамены и получил диплом I-ой степени по юридическому факультету. 14.12.1913 поступил помощником присяжного поверенного к О. О. Грузенбергу. После возвращения из ссылки работал юрисконсультом в «Правде», профсоюзах, сотрудничал с журналами «Вопросы страхования», «Современник» и др. В 1914 призван на военную службу и вследствие болезни сердца назначен на нестроевую службу в канцелярию I-го пехотного полка, где служил до февральской революции.

В 1917-1919 — меньшевик. После Февральской революции — член исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, депутат I Всероссийского съезда Советов, член ЦИК Советов I-го созыва. Являлся членом Предпарламента. В 1918 — заведующий бюро учёта научных, литературных и общественных сил при Наркомпросе Союза коммун Северной области и заведующий домом-музеем «Память борцов за свободу», затем — на преподавательской и хозяйственной работе. Участник боёв на Южном фронте в 1920. С 1923 — на хозяйственной работе.

Неоднократно подвергался репрессиям, ссылался в Нижний Новгород (1923-1925), Коканд (1931-1933), Каркаралинск, Карагандинской области (1937-1938).

17.11.1938 расстрелян по постановлению особой тройки при УНКВД по Карагандинской области от 28.10.1938. Проживал: Карагандинская обл., Каркаралинский р-н, Каркаралинск. Арестован 17 июля 1938 г. УНКВД по Карагандинской обл. Приговорен: УНКВД по Карагандинской обл. 28 октября 1938 г., обв.: 58-1, 58-11 УК РСФСР. Приговор: высшая мера наказания. Реабилитирован 21 апреля 1958 г. трибуналом Туркестанского ВО: за отсутствием состава преступления.

Публикации

• Венгеров В. С. Библиографический указатель произведений В. Г.Короленко и литературы о нём. //Жизнь и творчество В. Г. Короленко: Сборник статей и речей к 65-му юбилею. Петроград, 1919. — С. 98—140.
• Венгеров В.С. Нижегородская ярмарка и участие на ней нижегородских торгово-промышленных организаций - 1926.

Литература

• К освобождению политических ссыльных.//ВЛ.,1913.-№513.-С.2.
• Амнистированные.//ВЛ.,1913.-518.-С.2.
• Список присяжных поверенных округа Санкт-Петербургской судебной палаты и их помощников к 31 января 1914 г. Санкт-Петербург, 1914. – С.2, 62.
• Масанов И.Ф.Словарь псевдонимов русских писателей,учёных и общественных деятелей.М.,1960.-Т.4.-С.100.
• Панов Л.С.Остался честным перед своей совестью.//Библиография.М.,1993.-№6.-С.100-110.
• Коновалов Ф. Я., Панов Л. С., Уваров Н. В. [www.booksite.ru/fulltext/kon/ova/lov/index.htm Вологда, XII — начало XX века: Краеведческий словарь]. — 1993: Сев.-Зап. кн. изд-во, Архангельск. — С. 156-157. — 298 с. — ISBN 5-85560-293-1.
• Венгеров В.С.//Памятники письменности в музеях Вологодской области. Каталог-путеводитель. Вологда,1998.-Ч.4.Вып.3.-С.189,190.

Ссылки

• [kfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/Uch_zav/Nik_Gimn/NG_uch.htm УЧЕНИКИ ИМПЕРАТОРСКОЙ НИКОЛАЕВСКОЙ ЦАРСКОСЕЛЬСКОЙ ГИМНАЗИИ]
• [lists.memo.ru/d6/f426.htm]
• [nason.ru/znamenit/285/ Венгеров Всеволод Семенович (1887—1938)]

Отрывок, характеризующий Венгеров, Всеволод Семёнович

Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.