Венгерская Эсперанто-Ассоциация

Венгерская Эсперанто-Ассоциация (эспер. Hungaria Esperanto-Asocio, HEA, венг. Magyarországi Eszperantó Szövetség,MESZ) — национальная организация эсперантистов Венгрии, созданная в 1960 году в качестве преемника первой ассоциации венгерских эсперантистов, созданной в 1911 году в Австро-Венгрии.

В 1960—1991 называлась венг. Magyar Eszperantó Szövetség.

История

Первая организация эсперантистов (эспер. Hungarlanda Esperanto-Societo) возникла в Австро-Венгрии в 1911 году, в 1913 году было создано «Венгерское общество рабочих-эсперантистов» (эспер. Hungara Esperantista Societo Laborista), а в 1912 году прошёл первый венгерский эсперанто-конгресс в Будапеште. После обретения Венгрией независимости, в 1920−1930-х годах язык эсперанто в ней пользовался большой популярностью, несмотря на недоброжелательное отношение к нему отдельных чиновников режима Хорти. В 1929 году в Будапеште состоялся 21-й Всемирный конгресс эсперантистов, в котором приняло участие 1256 эсперантистов из 33 стран. Во второй половине 1934 года будапештским издательством «Literatura Mondo» («Литературный мир») была издана «Энциклопедия эсперанто» — один из наиболее полных источников по истории раннего эсперанто-движения. Главными редакторами общей части выступили венгерские эсперантисты Лайош Кокень и Вильмош Блейер; статьи, посвящённые языковым вопросам, редактировал Кальман Калочаи. Многие венгерские эсперантисты внесли вклад в развитие литературы на эсперанто, среди них — известные поэты Д. Баги и К. Калочаи, а участник эсперанто-движения с 1920-х годов Арпад Сакашич в 1948 − 1950 годах был президентом страны.

После второй мировой войны в странах Восточной Европы движение эсперантистов подверглось гонениям со стороны властей, в частности, в Венгрии в 1950 году оно было запрещено. Возрождение эсперанто-движения в Венгрии началось с середины 1950-х годов, особенно после восстания 1956 года, когда режим Я.Кадара смягчил внутреннюю политику.

18 сентября 1955 года в Будапеште был создан Венгерский Консультативный комитет эсперантистов, переименованный затем в (эспер. Hungarlanda Esperanto-Konsilantaro, HEK), президентом которого был избран Дьюла Баги. В президиум были также избраны К. Калочаи, Л. Мартон, П. Балкани, Л. Домокош. Основную организационную работу вёл Л. Мартон, как генеральный секретарь. НЕК проводил свои заседания ежемесячно в Будапеште.

НЕК работал до сентября 1960 года, когда была основана Венгерская Эсперанто-Ассоциация (HEA).

Основные цели

• распространение эсперанто как международного языка в Венгрии, поддержка его использования, защита интересов эсперантистов;
• защита языкового равенства, борьба против языковой дискриминации.

В состав HEA на правах коллективных членов входит ряд провинциальных эсперанто-ассоциаций Венгрии, а также Венгерская ассоциация эсперантистов-железнодорожников.

Руководство

15 ноября 2008 года Ассамблея HEA избрала новым президентом Имре Сабо, и новый состав правления.

В настоящее время в правление HEA входят:

• Анна Бартек
• Йожеф Эжени
• Ференц Харнёс
• Эдит Линдвурм
• Янош Надь,
• Энико Ченго Серегине.

Издательская деятельноть

В 1987 году был издан на эсперанто роман «Sur kampo granita» («На гранитном поле») Иштвана Немере.

Ссылки

• esperantohea.hu/hea/news.php - сайт Венгерской Эсперанто-Ассоциации

Отрывок, характеризующий Венгерская Эсперанто-Ассоциация

– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.