Венгерско-русская практическая транскрипция
Поделись знанием:
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
За исходную для транскрибирования венгерских имён и названий форму принимается именительный падеж единственного числа. Артикль, как определённый (a, az), так и неопределённый (egy), отбрасывается.
Сложные географические названия в венгерских источниках, а значит и в русской транскрипции, пишутся в подавляющем большинстве случаев слитно.
Частичная ассимиляция согласных в произношении (ts, tsz, gyj и т. д.) в практической транскрипции не отображается.
Содержание
Таблица практической транскрипции
| Буква/буквосочетание | Примечание | Передача | Примеры |
|---|---|---|---|
| a, á | после gy, ny, ty (кроме стыка слов в сложном названии) | я | Magyaratád Мадьяратад |
| в остальных случаях | а | Agárdi Агарди, Nagyállás Надьаллаш | |
| b | б | Báby Баби | |
| c, cz | ц | Cuca Цуца, Peczely Пецей | |
| ck | в названиях немецкого происхождения | к | Eckhardt Экхардт |
| cs | ч[1 1] | Fejercse Фейерче | |
| d | д | Dad Дад | |
| e, é | в начале слова и после гласных, кроме i а также на стыке слов в сложном названии |
э | Egri Эгри, Éri Эри, Nagyerdõ Надьэрдё |
| в остальных случаях | е | Kemenyik Кеменьик, Tüskés Тюшкеш | |
| f | ф | Elfer Эльфер | |
| g, gh | г | Egri Эгри | |
| gy | дь | Gyoma Дьёма | |
| gyj, ggy | ддь | Meggy Меддь | |
| h | х | Mihály Михай | |
| в сочетании ch+согласная | не передаётся | ||
| i, í | и | Bolyai Бояи | |
| j | после гласных | й | Ajka Айка, Pocsaj Почай |
| между согласными, в конце слова после согласного | и | Naszürjhedy Насюрихедь | |
| ja, já, lya, lyá | в начале слова | я | Jakab Якаб |
| после гласных | йя, я[1 2] | Folyás Фойяш | |
| после согласных внутри слова | ья | Borjád Борьяд, Adorjánháza Адорьянхаза | |
| на стыке слов в сложном названии | я после гласных ъя после согласных |
Felsőjárás Фельшёяраш, Kisjakabfalva Кишъякабфальва | |
| je, jé, lye, lyé | в начале слова | е, йе[1 3] | Jéke Еке, Jékely Йекей |
| после гласных | йе | Fejercse Фейерче | |
| после согласных внутри слова | ье | ||
| на стыке слов в сложном названии | е после гласных ъе после согласных |
||
| ji, jí, lyi, lyí | в начале слова и после гласных; на стыке слов в сложном названии |
йи | Jianu Йиану |
| после согласных внутри слова | ьи | ||
| jj | й | ||
| jo, jó, lyo, lyó | в начале слова и после гласных; на стыке слов в сложном названии |
йо | Jókai Йокаи |
| после согласных внутри слова | ьо | Kissomlyó Кишшомьо | |
| jö, jő, lyö, lyő | в начале слова и после гласных; на стыке слов в сложном названии |
йё | Hejőbába Хейёбаба |
| после согласных внутри слова | ьё | ||
| ju, jú, lyu, lyú | в начале слова и после гласных | ю | Juhasz Юхас |
| после согласных внутри слова | ью | Varjúlapos Варьюлапош | |
| на стыке слов в сложном названии | ю после гласных ъю после согласных |
Kisjustus Кишъюштуш | |
| jü, jű, lyü, lyű | в начале слова и после гласных; на стыке слов в сложном названии |
ю, йю[1 2] | |
| после согласных внутри слова | ью | ||
| k | к | ||
| l | перед гласными | л | Kalász Калас |
| перед согласными или в конце слова | ль | Kőhalmi Кёхальми | |
| lja | лья | Gőböljárás Гёбёльяраш | |
| lju | лью | ||
| ly, lly | й | Mihály Михай | |
| ly + гласная | см. j+гласная | ||
| m | м | ||
| n | н | ||
| nb | нб | ||
| np | нп | ||
| ny | нь | Kemenyik Кеменьик, Nyáregyháza Ньяредьхаза, Nyúl Ньюль | |
| o, ó | о | Katona Катона | |
| ö, ő, eö, ew | в начале слова и после гласных а также на стыке слов в сложном названии |
э | Öttömös Эттёмёш, Balatonőszöd Балатонэсёд |
| после согласных | ё | Mezőörs Мезёэрш, Kisszőllős Кишсёллёш | |
| p | п | ||
| q, qu | встречается в словах иностр. происхождения | к | |
| r | р | ||
| s | ш | Ilosvai Илошваи | |
| sz | с[1 1] | Oszkár Оскар, Resznek Реснек | |
| t, th | т | Ortutay Ортутаи, Osváth Ошват | |
| ts, tc | тш, тц | ||
| ty | ть | ||
| tz | встречается в устар. написании фамилий | ц | Pakolitz Паколиц |
| tzsch | ч[1 4] | Delitzsch Делич | |
| u, ú | после gy, ny, ty (кроме стыка слов в сложном названии) | ю | Gyugy Дьюдь, Tyukod Тьюкод |
| в остальных случаях | у | Újfehértó Уйфехерто, Nagyút Надьут | |
| ü, ű | в начале слова и на стыке слов в сложном названии | и | Üzemi Иземи |
| в остальных случаях | ю | Gyüre Дьюре | |
| v, w | в | ||
| y | кроме сочетаний gy, ly, ny, ty | и | Benamy Бенами |
| z | кроме сочетаний sz, cz, tz, zs | з | Géza Геза |
| zs | ж[1 1] | Zsigmond Жигмонд |
Примечания
- ↑ 1 2 3 В случаях, когда две буквы относятся к двум разным словам в сложном названии, каждая буква передаётся отдельно: Vaszar — Вашзар, Község — Кёзшег.
- ↑ 1 2 Инструкция по передаче географических названий рекомендует писать с й, Гиляревский/Старостин и Ермолович — без.
- ↑ Инструкция по передаче географических названий рекомендует писать Е, Гиляревский/Старостин и Ермолович — Йе.
- ↑ Инструкция по русской передаче немецких географических названий. — М., 1974. — 32 с.
Старая орфография в венгерских фамилиях
В основе современной венгерской орфографии лежит фонетический принцип: для обозначения одного звука используется одна и та же буква, а одной буквой или буквосочетанием обозначается обычно один и тот же звук. Однако в записи некоторых венгерских фамилий используется традиционалистский подход, и они записываются в старой орфографии.[2 1][2 2] Ниже приведена таблица соответствия старой и новой орфографии для таких фамилий[2 3].
| Старая орфография | Современная орфография | Примеры с транскрипцией в современной орфографии |
|---|---|---|
| a | á | Jany [jáni], Kerkapolÿ [kërkápoli][2 4] |
| aa, aá | á | Aachs [ács], Gaal [gál], Gaál [gál], Baár-Madas [bár-madas], Paál [pál], Saád [sád], Vaád [vád] |
| áh | á | Stáhly [stáli] |
| bb | b | Drább [dráb], Rabb [rab] |
| ch | cs | Cházár [császár], Cholnoky [csolnoki], Damjanich [damjanics], Forgách [forgács], Jurisich [jurisics], Kálmánchey [kálmáncsei], Kovách [kovács], Madách [madács], Péchy [pécsi], Széchenyi [szécsényi vagy szécsënyi], Széchényi [szécsényi], Zichy [zicsi], Zách [zács] |
| h | Áchim [áhim], Aulich [aulih] | |
| k | Achác [akác] | |
| chs | cs | Aachs [ács] |
| csh | cs | Csholnoky [csolnoki] |
| cz | c | Bárczi [bárci], Czech [ceh], Czetz [cec], Czuczor [cucor], Czuczi [cuci], Kazinczy [kazinci], Móricz [móric], Rácz [rác], Rákóczi [rákóci], Werbőczy [vërbőci] |
| cs | Czupor [csupor] | |
| dd | d | Buddai [budai] |
| dgy | ggy | Medgyessy [mëggyesi], Mëdgyes [mëggyes] [2 4] |
| ds | dzs | Dsida [dzsida] |
| e | é | Geczi [géci], Mehely [méhëli][2 4] |
| ö | Weöres [vörös] | |
| ë | ë | Boër [boër][2 4] |
| ee | ē (долгое e)[2 5] | Beer [bēr] |
| ee, eé | é | Veer [vér], Beély [béli], Leél-Őssy [lél-ősi], Veér [vér] |
| éh | é | Czéh [cé], Enéh [ené], Kléh [klé], Kóréh [kóré], Léh [lé], Pléh [plé] |
| eo | ö | Georch [görcs] |
| eö | ö | Eördögh [ördög], Eötvös [ötvös], Veöreös [vörös], Weöres [vörös] |
| ő | Beöthy [bőti], Eöry [őri], Leövey [lővei] | |
| eő | ő | Csekeő [csekő], Deseő [dezső], Eőry [őri], Leővey [lővei], Szegheő [szegő] |
| ew | ö | Thewrewk [török] |
| ő | Dessewffy [dezsőfi] | |
| ff | f | Antalffy [antalfi], Bélaffy [bélafi], Pálffy [pálfi] |
| g | gy | Tölg [tölgy] |
| gh | g | Balogh [balog], Csajághy [csajági], Ghillányi [gilányi], Ghyczy [gici], Végh [vég] |
| gj | gy | Bágjoni [bágyoni] |
| i | í | Biró [bíró], Himfy [hímfi], Nyiri [nyíri], Timár [tímár], Vig [víg] |
| j | Mailáth [majlát], Pais [pajzs], Saitos [sajtos] | |
| ii | í | Siipos [sípos] |
| j | gy | Szíjjártó [szíjgyártó] |
| i | Bezerédj [bezërédi] | |
| ly | Pója [pója], Puja [puja] (В современной орфографии должно быть Pólya, Pulya.) | |
| jj | j | Íjjas [íjas], Tolvajj [tolvaj] |
| kh | k | Khovács [kovács], Pákh [pák] |
| l | j | Mihálffy [mihájfi] |
| ll | Attila [atilla], Szakál [szakáll], Zakál [szakáll] | |
| ly | Mihálffy [mihályfi или mihájfi] | |
| li | j | Chuliak [csujak] |
| ll | l | Antall [antal], Gáll [gál], Ghillányi [gilányi], Széll [szél] |
| lly | lj | Várallyai [váraljai] |
| ly | j | Felyes [fejes], Hörömpöly [hörömpöj], Korbuly [korbuj], Kodály [kodáj], Semlyén [sëmjén], Zuboly [zuboj] |
| n | ny | Zigán [cigány] |
| ni | nyi | Zríni [zrínyi] |
| ny, nÿ | nyi | Batthyány [battyányi], Legánÿ [lëgányi] |
| o | ó | Rákoczy [rákóci] Rokay [rókai] |
| oh | ó | Bohné [bóné], John [jón], Kacsoh [kacsó], Kiskoh [kiskó] (муниципалитет), Vaskoh [vaskó] |
| oo, oó | ó | Soos [sós], Boór [bór], Isoó [izsó], Joó [jó], Koós [kós], Oó [ó], Soós [sós][ |
| öö, öő | ő | Töör [tőr], Böőr [bőr], Szöőr [szőr], Vöő [vő] |
| ph | p | Véphy [vépi] |
| pp | p | Apponyi [aponyi], Papp [pap] |
| rh | r | Rhédey [rédei] |
| rr | r | Tarr [tar] |
| s | sz | Justh [juszt] |
| zs | Balás [balázs], Darás [darázs], Désy [dézsi], Dósa [dózsa], Fóris [fórizs], Jósika [józsika], Kolos [kolozs], Pais [pajzs], Posgay [pozsgai], Törs [törzs] | |
| ‘s | zs | ‘Sigmond [zsigmond] |
| ss | s | Boross [boros], Egressy [egrësi], Kiss [kis], Kossuth [kosut] Passuth [pasut], Wesselényi [veselényi], Vass [vas], Veress [vërës], Wass [vas] |
| zs | Dessewffy [dezsőfi], Possonyi [pozsonyi] | |
| ssz | Tessely [tesszeli] | |
| th | t | Báthory [bátori], Both [bot], Honthy [honti], Horthy [horti], Horváth [horvát], Konkoly Thege [konkoj tege], Kossuth [kosut], Mikszáth [mikszát], Thaly [tali], Tóth [tót], Németh [némët] |
| ts | cs | Babits [babics], Batsányi [bacsányi], Takáts [takács] |
| tt | t | Attila [atilla] |
| tthy | tty | Batthyány [battyányi] |
| tsch | cs | Kotschy [kocsi] |
| tz | c | Raátz [rác], Rátz [rác] |
| u | ú | Bus [bús], Guzs [gúzs], Hajdu [hajdú] |
| uu, uú | ú | Kuun [kún], Buús [bús] |
| ü | ű | Szekfü [szëkfű], Keserü [keserű], Szücs [szűcs] |
| ua | ó | Guary [góri] |
| üű | ű | Szüűts [szűcs], Tüű [tű] |
| w | v | Wesselényi [veselényi], Wass [vas] |
| x | ks | Taxonyi [taksonyi] |
| y | i | Ady [adi], Ápriliy [áprili], Csontváry [csontvári], Déry [déri], Finály [fináli], Galy [gali], Garay [garai], Hutyra [hutira], Hybbe [hibbë] , Jány [jáni v. jányi], Jékely [jékëli], Jóny [jóni], Kerpely [kërpëli], Kisfaludy [kisfaludi], Kölcsey [kölcsei], Kuny [kuni], Moholy [moholi], Reguly [rëguli], Szakály [szakáli], Szebeny [szëbëni], Szokoly [szokoli], Thököly [tököli], Uzony [uzoni], Veszely [vëszël]i, Vizslány [vizsláni], Vörösmarty [vörösmarti], Ybl [ibl] |
| j | Háyas [hájas], Haypál [hajpál], Guyon [gujon], Mayláth [majlát], Maylád [majlád], Vayk [vajk] | |
| ji | Bay [baji], Háy [háji v. háj], Fáy [fáji], Pray [praji], Vay [vaji], Zay [zaji] | |
| ÿ | i | Harasztÿ [haraszti], Hutÿra [hutira], Kerkapolÿ [kërkápoli], Weöreöshegyÿ [vöröshëgyi] |
| z | c | Zigány [cigány] |
| sz | Cházár [császár], Zabó [szabó], Zalay [szalai], Zente [szente] |
Примечания
- ↑ Деак Ш. Учебник венгерского языка. — Будапешт: Tankönyvkiadó, 1961. — Т. 1. — С. 10.
- ↑ Майтинская К. Е. Венгерский язык. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. — С. 88-89.
- ↑ [kiejtes.hu/helyesiras-es-kiejtes/hogyan-ejtjuk-ki-regies-betuket-tartalmazo-csaladneveinket-2 Buvári Márta–Mészáros András: Helyesbeszéd. Helyësbeszéd. A magyar köznyelvi kiejtés leírása gyakorlatokkal. Bárczi Géza Kiejtési Alapítvány, Budapest, 2010]
- ↑ 1 2 3 4 Буква ë используется венгерскими лингвистами для обозначения краткого закрытого [e] — звука, который есть в некоторых диалектах, но отсутствует в стандартном венгерском.
- ↑ В венгерском языке звуки e и é различаются не только по долготе, но и по качеству, поэтому долгое e — это не то же, что é.
Напишите отзыв о статье "Венгерско-русская практическая транскрипция"
Литература
- [rosreestr.ru/upload/Doc/21-upr/17.Венгрия.pdf Инструкция по русской передаче географических названий Венгрии] / Сост. А. 3. Скрипниченко; Ред. Н. К. Тарасюк. — М., 1988. — 28 с. — 300 экз.
- Д. И. Ермолович. Имена собственные на стыке языков и культур. Заимствование и передача имён собственных с точки зрения лингвистики и теории перевода. С приложением правил практической транскрипции имён с 23 иностранных языков, в том числе, слоговых соответствий для китайского и японского языков. — М.: Р. Валент, 2001. — С. 141—143. — ISBN 5-93439-046-5.
- Р. С. Гиляревский, Б. А. Старостин. Иностранные имена и названия в русском тексте. — 3-е изд. — М.: Высшая школа, 1985. — С. 117—126.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Венгерско-русская практическая транскрипция
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
