Вендрих, Альфред Альфредович
Поделись знанием:
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Альфред Альфредович фон Вендрих<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">1913 год</td></tr> | |||||||
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1908 — 1917 | |||||||
| Монарх: | Николай II | ||||||
| |||||||
| 1876 — 1880 | |||||||
| Монарх: | Александр II; Александр III | ||||||
| |||||||
| 1889 — 1892 | |||||||
| Монарх: | Александр III | ||||||
| |||||||
| 1893 — 1895 | |||||||
| Рождение: | 28 октября 1845 Москва | ||||||
| Смерть: | после 1917 | ||||||
| Образование: | Николаевская инженерная академия | ||||||
| Профессия: | инженер | ||||||
| Военная служба | |||||||
| Принадлежность: |  Российская империя
| ||||||
| Род войск: | армия | ||||||
| Звание: | генерал-лейтенант | ||||||
| Награды: |
| ||||||
Альфред Альфредович фон Вендрих (1845 — после 1917) — русский генерал-лейтенант (1905), военный инженер, член Правительствующего Сената.
Содержание
Биография
Родился в 1845 году. Потомственный дворянин. Образование получил в Московском Александрийском сиротском кадетском корпусе, откуда старшим унтер-офицером он был переведен в Александровское военное училище, курс наук которого окончил по 1-му разряду с наименованием отличнейший и производством в прапорщики Гренадерского сапёрного батальона.
В 1869 году окончил также по 1-му разряду и курс наук Николаевской Инженерной Академии и был переведен в военные инженеры. С этого же года по 1885 год он состоял в командировках по сооружению и эксплуатации железных дорог исполняя ответственные должности: начальника контроля сборов коммерческой службы тарифов и наконец управляющего Фастовской железной дороги и одновременно начальника службы движения тяги и подвижного движения.
За особые хозяйственно-финансовые меры по означенной дороге, благодаря которым ему удалось сберечь казне до полутора миллионов рублей и уничтожить приплаты от Правительства Вендрих был награждён вне правил орденом Святого Владимира 4-й степени. В 1876 году Вендрих в бытность свою начальником движения частной Балтийской железной дорогой принимал участие в качестве делегата от Министерства Путей Сообщения, в международном статистическом конгрессе в Будапеште и был избран конгрессом в члены экспертной комиссии по разработке международной статистики железных дорог. Кроме того он в нескольких заграничных командировках, по поручению Военного Министерства и Министерства Путей Сообщения.
С 1886 и по 1889 год состоял штатным преподавателем в старшем классе Николаевской Инженерной Академии по строительному искусству и специально по эксплуатации железных дорог с военными целями. В 1889 году он был назначен старшим инспектором железных дорог при Министерстве Путей Сообщения. В 1891-92 гг. он по Высочайшему повелению, получил широкие полномочия в управлении перевозками по доставке хлеба голодающим по всей рельсовой сети России и деятельно боролся с обнаруженными им беспорядками на железных дорогах и громадными на них залежами грузов.
28 февраля 1892 года награждён орденом Святого Владимира 3-й степени, после чего он был назначен главным Инспектором и заведующим центральной инспекцией железных дорог. В 1893 году назначен членом Инженерного Совета Министерства Путей Сообщения. В 1897 году он был в заграничной командировке с целью изучения вопросов коммерческой эксплуатации для усиления провозоспособности железных дорог. В 1907 году он снова был призван к управлению перевозками хлебных грузов в местности пострадавшие от неурожая, с назначением его начальником управления казенных и частных железных дорог.
В марте того же года ему были предоставлены права и обязанности Товарища Министра Путей Сообщения, а также объявлена Высочайшая благодарность за выдающуюся энергичную деятельность. В 1907 году назначен на пост Товарища Министра Путей Сообщения, а в сентябре 1908 года назначен сенатором. За этот промежуток времени им был разработан проект эксплуатационного корпуса Министерства Путей Сообщения для подготовки железнодорожной сети к мирным культурным целям, при наличности существующего компетентного гражданского состава.
В сентябре 1908 назначен сенатором.
Автор большого количества книг, посвященных не только эксплуатации железных дорог в военное время и военным перевозкам, но и ряду других вопросов железнодорожного хозяйства. Он был известен работами в области статистики путей сообщения. Многочисленные труды Вендриха публиковались также в периодических изданиях: «Русском инвалиде», «Инженерном журнале», «Журнале Министерства путей сообщения», «Русском вестнике», «Московских ведомостях», «Новом времени» и т. д.
Награды
- Орден Святого Владимира 4 ст.
- Орден Святого Владимира 3 ст. (1892)
- Орден Святого Станислава 1 ст. (1899)
- Орден Святой Анны 1 ст. (1902)
- Орден Святого Владимира 2 ст. (1907)
- Орден Белого орла (1913)
- Знак за 40 лет беспорочной службы
Труды
- [dlib.rsl.ru/viewer/01003117716#?page=1 Проект учреждения Центрального железнодорожного статистического бюро соединенного общества русских железных дорог / составил военный инженер штабс-капитан А. А. фон Вендрих, заведывающий службой движения на Балтийской ж. д., бывший начальником дистанции при постройке Рыбинско-Бологовской ж. д., по ремонту пути на Балтийской и там же начальником статистики движения. Проект сгруппирования в Центральном статистическом железнодорожном бюро сведений о происшествиях, случающихся на целой сети русских железных дорог, во время следования поездов / составил н. с. Э. фон Вендрих Ревель : Литогр. Балтийской ж. д., 1872]
- Проект учреждения Центрального железнодорожного статистического бюро Соединенного общества русских железных дорог / Сост. воен. инж., штабс-кап. А. А. фон Вендрих, зав. Службой движения на Балт. ж. д., б. нач. дистанции при постройке Рыбинско-Бологовск. ж. д., по ремонту пути на Балт. и там же нач. статистики движения Ревель : лит. Балтийск. ж. д., 1872
- Меры к усилению пассажирского железнодорожного сообщения столицы с пригородными станциями / А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (А. Бенке), 1880
- Сравнение систем обмена товарных вагонов и срочного их возвращения, и выяснение насколько последняя возможна в России в настоящее время : (Сообщ. А. А. фон-Вендрих в заседаниях IX отд-ния Съезда чл. Имп. Рус. техн. о-ва в Москве 29 и 30 авг. 1882 г., под председательством А. Н. Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, 1882
- Эксплуатация железных дорог в военном отношении / А. Фон-Вендрих Санкт-Петербург : типо-лит. Рапопорта, 1886
- [dlib.rsl.ru/viewer/01003550343#?page=1 Записки эксплоатации железных дорог с военными целями : Курс. ст. кл. Николаев. инж. акад. / Сост. воен. инж. подполк. А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. А. С. Суворина, 1886]
- Результаты применения второстепенной системы эксплуатации на Фастовской железной дороге с 1884 г.; Определение собственных расходов и доходности Фастовской дороги по пассажирскому и товарному движению в сравнении с другими русскими дорогами; Системы Телькампфа и Карла Бома : Сообщ. А. А. фон-Вендриха на техн. беседе в VIII отд. И. Р.Т. о-ва, под пред. А. Н. Горчакова, 7 дек. 1885 г. Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, 1886
- Обзор систем военно-железнодорожных организаций в Германии, Австро-Венгрии и Франции / Преп. Николаев. инж. акад. воен. инж.-подполк. А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. и лит. В. А. Тиханова, 1887
- Примерный расчет потребного количества вагонов для воинского движения, применяясь к положению о перевозке войск в Германской империи, Австро-Венгрии и Франции / А. фон-Вендрих, воен. инж. полк. Николаев. инж. акад. Санкт-Петербург : тип. Ю. Н. Эрлих, 1887
- Военно-железнодорожная организация в Швеции и Дании / Воен. инж.-полк. А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, 1888
- Механическая статистика по системе Бонаци : [Доклад А. А. фон-Вендриха и беседа в VIII Отд. И. Р.Т. О-ва 7 апр. 1888 г., под пред. А. Н. Горчакова] / Преп. Николаев. инж. акад., воен. инж.-полк. А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, 1888
- Военно-железнодорожное дело в Бельгии / Воен. инж.-полк. А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. и лит. В. А. Тиханова, 1889
- Контроль движения поездов по австрийским железным дорогам в Главной инспекции / А. фон Вендрих, воен. инж. полк., ст. инспектор ж. д. Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (А. Бенке), 1891
- Блокировочная система на одноколейной Московско-Ярославской железной дороге А. фон-Вендрих Санкт-Петербург] : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), [1892]
- О способах утилизации подвижного состава в Австро-Венгрии и Германии : Доклад А. А. фон-Вендрих и беседа в VIII Отд. И. Р.Т. О-ва, 31 окт. 1891 г., под пред. А. О. Горчакова / А. фон-Вендрих, воен. инж. полк., ст. инспектор ж. д. Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, 1892
- Центральные железнодорожные расчетные конторы / А. фон-Вендрих, воен. инж. полк., зав. Гл. инспекцией рос. ж. д. Санкт-Петербург : тип. Правительствующего сената, 1892
- Провозоспособность станций / [Соч.] А. фон-Вендриха, чл. Инж. сов. М-ва пут. сообщ. Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1893
- О нормах наибольшей непрерывной службы железнодорожных служащих во всех трех службах и при разных случаях : Доклад чл. Инж. сов., полк. фон-Вендриха 27 апр. 1894 г. [Санкт-Петербург] : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), [1894]
- Очерк железнодорожного дела в Соединенных штатах С. Америки / Полк. А. фон-Вендрих, чл. Инж. сов. М-ва пут. сообщ. Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1895
- Железнодорожные дружины / А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. Гл. упр. уделов, 1896
- Краткий очерк железнодорожного дела в Саксонии / А. А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, 1896
- Отчет по управлению перевозками по железным дорогам, в местности, пострадавшей от неурожая. Дек. 1891 г. — март 1892 г. / Полк. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ., 1896
- Германские железные дороги / [А. Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1897]
- Железнодорожное дело в Венгрии : Путевые заметки / А. А. ф. Вендрих Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, 1898
- Переносные железные дороги : (Путевые заметки) / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1898]
- Электрические железные дороги в Буда-пеште / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1898]
- Зависимость будущих войн от благоустройства военных сообщений : Сообщ. в Николаев. акад. ген. штаба / А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1899
- Организация службы тяги на железных дорогах в Пруссии и Саксонии : (Из отчетов ген. м. фон-Вендрих) Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1899]
- Железные дороги в Германии со времени князя Бисмарка; Система Брейтшпрехера передачи разноколейных вагонов без перегрузки / [А. фон Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1900]
- Краткие сведения об управлении казенными железными дорогами в Пруссии / [А. ф.-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1900]
- Международная эксплуатация рельсовой сети с коммерческими и военными целями / А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. и лит. В. А. Тиханова, 1900
- Новые мероприятия для увеличения степени безопасности движения / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1900]
- Новые начала по переустройству и сооружению станции / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1900]
- Французские железные дороги Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1900]
- Милитаризация путей сообщения : Сообщение д. чл. О-ва, представителя М-ва пут. сообщ. за границей воен. инж., ген.-майора А. А. фон-Вендрих [Санкт-Петербург] : Экон. типо-лит., 1900
- Вентиляция и электрическая тяга для увеличения пропускной способности туннелей / [А. фон Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1901]
- Милитаризация путей сообщения Санкт-Петербург : тип. и лит. В. А. Тиханова, 1901
- Самокаты-двигатели, броненосные поезда и железнодорожные отряды на войне / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1901]
- Электрическая тяга на железных дорогах / Сост. А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. и лит. В. А. Тиханова, 1901
- Товарное движение и способы его улучшения / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. бр. Пантелеевых, [1902]
- Эксплуатация железнодорожных узлов / [А. фон-Вендрих] [Санкт-Петербург] : тип. и лит. В. А. Тиханова, ценз. 1902
- Обзор местных условий для введения электрической тяги / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. П. Ф. Пантелеева, [1903]
- Рекогносцировка заграничных железных дорог : Извлеч. из сообщ. в Николаев. акад. Генер. штаба / А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1903
- Дешевая нормальноколейная железная дорога в Швейцарии / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. П. Ф. Пантелеева, [1904]
- Мероприятия для увеличения провозоспособности железных дорог / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. П. Ф. Пантелеева, [1904]
- Плавучая подъездная сеть в Швейцарии / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. П. Ф. Пантелеева, [1904]
- Результаты опытов с электрической тягой на главных паровых дорогах в Пруссии / [А. фон-Вендрих] Санкт-Петербург : тип. П. Ф. Пантелеева, [1904]
- Вооружение сети / Сост. инж. А. ф.-Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1905
- О беспроволочном телеграфе для охраны и эксплоатации железнодорожных путей / [А. фон-Вендрих] [Санкт-Петербург] : тип. П. Ф. Пантелеева, [1905]
- Организация сообщений в населенных центрах / [А. Вендрих] [Санкт-Петербург] : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), [1905]
- Улучшение условий эксплуатации рельсовой сети с коммерческими и военными целями / А. Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1907
- Заметки, относящиеся до эксплуатации железных дорог / А. Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1908
- Оборона государства : Подгот. воен. сообщ. в мир. время / А. А. фон-Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1908
- Управление движением / А. Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1908
- Учет подвижного состава в Бельгии / А. Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1908
- Основы торговых договоров и перевозочные предприятия / [А. Вендрих] [Санкт-Петербург] : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), [1911]
- Пионеры колонизации : (Железные дороги, строит. и культур. работы в колониях и странах протектората) / [А. Вендрих] [Санкт-Петербург] : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), [1911]
- Современная железнодорожная политика / А. Вендрих Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1911
- Оборона : Союз меча с путями сообщения и другими вспомогательными для армии силами и средствами / [А. Вендрих] Санкт-Петербург : тип. М-ва пут. сообщ. (т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1913
Источники
Альманах современных русских государственных деятелей 1897 год
См. также
Напишите отзыв о статье "Вендрих, Альфред Альфредович"
Ссылки
- [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&M54/699206b0/0001/a9ae56a8 Люди и книги]
- [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2657 фон Вендрих Альфред Альфредович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
- [slovari.yandex.ru/~книги/Военная%20энциклопедия/Вендрих,%20фон,%20Альфред%20Альфредович/ Военная энциклопедия Сытина](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2863 дня))
- Масанов И. Ф. [feb-web.ru/feb/masanov/man/02/man02841.htm Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т.] — Т. 4. — М., 1960. — С. 100.
Отрывок, характеризующий Вендрих, Альфред Альфредович
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Категории:
- Родившиеся 28 октября
- Родившиеся в 1845 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Кавалеры ордена Святого Владимира 2 степени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 3 степени
- Кавалеры ордена Святого Владимира 4 степени
- Кавалеры ордена Белого орла (Российская империя)
- Кавалеры ордена Святой Анны 1 степени
- Кавалеры ордена Святого Станислава 1 степени
- Сенаторы Российской империи
- Инженеры Российской империи
- Выпускники Александровского военного училища
- Выпускники Николаевской инженерной академии
- Железнодорожники Российской империи
