Венедиктов, Алексей Алексеевич

Алексей Венедиктов
Алексей Венедиктов (2011)
Род деятельности:	журналист главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»
Отец:	Алексей Николаевич Венедиктов
Мать:	Элеонора Абрамовна Дыховичная
Супруга:	Елена Ситникова
Дети:	Алексей
Награды и премии:

Алексе́й Алексе́евич Венеди́ктов (род. 18 декабря 1955, Москва) — российский журналист, главный редактор, совладелец (18 % акций) и ведущий радиостанции «Эхо Москвы», президент «Эхо-ТВ».

Происхождение

Алексей Алексеевич Венедиктов родился 18 декабря 1955 года в Москве. Сам Венедиктов рассказал в 2005 году в интервью: «Отец погиб за неделю до моего рождения. Он был офицером подводной лодки. Погиб в 1955 году. Мама умерла семь лет назад, мы с ней не говорили об этом. Как-то я всегда сам себе был предоставлен. Я человек, который сам себя сделал». Его отец — Алексей Николаевич Венедиктов родился 7 декабря 1932 года, в 1950 году окончил Рижское Нахимовское военно-морское училище, в 1950 году поступил в Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С. О. Макарова, в 1955 году окончил 2-е Высшее военно-морское училище подводного плавания (Рига), был назначен на подводную лодку С‑91 162 бригады 33 дивизии подводных лодок Северного флота. 30 ноября 1955 года трагически погиб в штормовом море у берегов Камчатки в Авачинской губе. Лейтенант Венедиктов вызвался укрепить сходню, но большая волна смыла его за борт подводной лодки, а на него сверху полетела тяжёлая сходня и ударила по голове. 3 декабря 1955 года он был похоронен на Тарьинском кладбище на берегу бухты Крашенинникова.

Мать Алексея — Элеонора Абрамовна Дыховичная.

Бабушка — Нина Абрамовна Дыховичная (1914—2006), известный советский инженер-конструктор, преподаватель Московского архитектурного института, главный специалист ЦНИИЭП жилища, автор проекта инженерной конструкции гостиницы «Украина» в Москве, заслуженный строитель России. Его прадед — Абрам Ионович Дыховичный (1882, Каменец-Подольский — 1963, Москва), видный российский инженер-конструктор, профессор МГУ. Братья Нины Абрамовны — писатель-сатирик и драматург Владимир Абрамович Дыховичный и архитектор, профессор Юрий Абрамович Дыховичный.

Дед со стороны отца — Николай Андрианович Венедиктов, 1910 года рождения, служил в НКВД.

Биография

После школы Алексей Венедиктов поступил на вечернее отделение исторического факультета МГПИ, одновременно с этим работал почтальоном. После окончания института в 1978 году в течение 20 лет работал школьным учителем, 19 из которых преподавал историю в средней общеобразовательной школе № 875 города Москвы.

Также преподавал в конце 1970-х в средней школе № 177.

На радиостанции «Эхо Москвы» работает с августа 1990 года. Начинал с должности газетного обозревателя и корреспондента (в частности, был в Белом доме во время противостояния президента Бориса Ельцина и Верховного Совета), затем стал политическим обозревателем, возглавил информационную службу и, наконец, в феврале 1998 года был избран на пост главного редактора радиостанции.

Венедиктов так рассказал о том, как он попал на «Эхо», и о своей первой работе:

На первом этапе телефон не был заведён в пульт. Нужно было смотреть, есть звонок или нет. Поэтому когда я по-дружески пришёл к ним закусить и выпить, они сказали: «У нас сейчас эфир. Вот ты сядь под столом, снимай трубку и проверяй. Если есть звонок, показываешь вот так два пальца и мы выводим телефон в эфир». Вот моя первая работа на «Эхе» — это сидение под столом и снимание трубки.

С 2002 года — президент телекомпании «Эхо-ТВ».

В сентябре 2006 года попробовал себя в качестве ведущего программы телеканала «Домашний» «В круге света».

Владеет 18 % акций ЗАО «Эхо Москвы». Член Общественного совета при Министерстве обороны Российской Федерации. С 2016 года — член Общественной палаты Москвы. В 2016 году — председатель Общественного штаба Москвы по наблюдению за выборами депутатов Государственной Думы ФС РФ VII созыва.

Владеет французским языком.

Фирменный стиль Алексея Венедиктова — пышные кудри, борода и клетчатые рубашки.

С октября 2015 года - владелец исторического журнала "Дилетант".

Семья

Жена — Елена Ситникова, родилась в Москве в 1969 году, в 1992 году окончила факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ, работает на радиостанции «Эхо Москвы» с 1993 года, они поженились в апреле 1998 года. У супругов есть сын Алексей (род. 2000).

Награды и премии

• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (3 декабря 1999 года) — за заслуги в области культуры и в связи с 75-летием радиовещания в России
• Кавалер ордена Почётного легиона (Франция)
• Золотой Крест Заслуги Республики Польша (2014 год).
• Почётная грамота ФСКН России (30 декабря 2010 года) — за оказанное содействие органам наркоконтроля в решении возложенных на них задач
• Лауреат премии «Золотое перо России» (1996 год)
• Отмечен наградой за высокий профессионализм и личное мужество при работе в горячих точках (1997 год).
• Лауреат премии имени Артёма Боровика
• Лауреат премии им. В. Высоцкого «Своя колея» (2004 год)
• Медаль Совета Безопасности Российской Федерации (1998 год)

Отношения с Путиным

В 2001 году Владимир Путин, разъясняя Венедиктову, кто он в его глазах, сказал: «Враги прямо перед тобой, ты с ними воюешь, потом заключаешь перемирие, и всё ясно. Предателя нужно уничтожить, раздавить. Знаете, Алексей, вы не предатель. Вы враг». Несмотря на непростые отношения, сложившиеся между ним и главным редактором «Эха» в период войны на Кавказе, Путин сказал несколько тёплых слов в адрес журналиста и возглавляемой им радиостанции. В 2005 году он поздравлял его телеграммой с 50-летием. В 2008 году Путин поздравил Венедиктова с Днём народного единства, пожелав «успехов в профессиональной деятельности».

В августе 2008 года Путин вызвал 35 руководителей СМИ (в том числе Венедиктова) в свою резиденцию в Сочи и сделал последнему строгий выговор. Путину не понравилось то, как радиостанция «Эхо Москвы» освещала российско-грузинский конфликт в Южной Осетии. Путин достал стопку стенограмм передач «Эхо Москвы», на которых были основаны его претензии, и заявил: «Вам придётся за это отвечать, Алексей Алексеевич!» Венедиктов пообещал частично учесть замечания Путина в своей работе. Венедиктов также сказал, что не согласен с некоторыми из жалоб Путина.

В ноябре 2014 года в интервью журналисту Илье Азару Венедектов заявил следующее: «Я знаю только, что трижды Владимир Владимирович — последний раз в январе 2012 года — не дал закрыть „Эхо“ или уволить меня. В декабре 2011 года Медведев объявил мне увольнение, а через две недели после этого Путин предложил мне стать своим доверенным лицом». Венедиктов отказался быть доверенным лицом Путина и Жириновского.

Взгляды

Свои политические воззрения определяет как консервативные, называет себя консерватором, поклонником Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер:

Я — и все это знают — махровый реакционер, и в политике моими идеалами являются Рейган и Тэтчер, а отнюдь не либералы. Среди моих ведущих журналистов, например, Юлия Латынина, «поклонница» Рамзана Кадырова. Какой либерализм — он здесь не ночевал и не спал.

Его же самого определяют как «консерватора-неолиберала». Является атеистом.

Ссылки

• Венедиктов, Алексей Алексеевич в «Твиттере»
• [venediktov.rutube.ru Официальный канал Алексея Венедиктова] на RuTube
• Венедиктов, Алексей — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [echo.msk.ru/contributors/venediktov/ Алексей Венедиктов] на сайте Эхо Москвы
• [echo.msk.ru/blog/aav/ Блог Алексея Венедиктова] на сайте Эхо Москвы
• [www.old.echonews.ru/?set=news&mc=readfull&do=175 Уникальный человек]
• [www.partner-inform.de/news.php?ids=3721_141_1_ Алексей Венедиктов: «Правоохранительные органы России осознают угрозу национализма в стране» — интервью журналу «Партнёр» (ФРГ)]
• [rm-daily.com/?cmd=main.news&id=1465 Интервью] газете «Русская мысль»
• [old.echonews.ru/?set=news&mc=readfull&do=372 Раскрыл карты. Алексей Венедиктов чуть ли не впервые столь подробно рассказал о своих частных контактах с представителями высшей власти России]
• [www.rg.ru/2008/02/20/venediktov.html Свобода эха. Останется ли после 2 марта Алексей Венедиктов главным редактором «Эха Москвы»?]
• [guest.yandex.ru/index.xml?id=283&typeid=37 Алексей Венедиктов в гостиной Яндекса]
• [archive.is/20130416235058/www.izvestia.ru/person/article3113406/ Главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов: «Я махровый реакционер»]
• [inosmi.ru/politic/20160804/237432372.html Путин — мой президент]. Лукаш Венерский, Интервью с главным редактором радиостанции «Эхо Москвы» Алексеем Венедиктовым // inosmi.ru, 04.08.2016 ([www.new.org.pl/2659,post.html Putin – mój prezydent], Aleksiej Wieniediktow, Łukasz Wenerski, Nowa Europa Wschodnia 02/08/2016 20:40)
  Андрей Пионтковский: [www1.kasparov.org/material.php?id=57AC956D8BDC8 Крот в минуты роковые], 11-08-2016 (18:19)
• Первое интернет телевидение. [www.1tvnet.ru/video/show_rubric/aleksei-venediktov/ Видео интервью с Алексеем Венедиктовым]. Первое Интернет Телевидение (2011 год). [www.webcitation.org/65hfoCyH6 Архивировано из первоисточника 25 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Венедиктов, Алексей Алексеевич

Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.