Венера-5

Венера-5
Автоматическая межпланетная станция «Венера-5»
Производитель	Машиностроительный завод имени С. А. Лавочкина
Задачи	доставка спускаемого аппарата в атмосферу планеты Венера, изучение физических параметров и химического состава атмосферы
Запуск	5 января 1969 06:28:00 UTC
Ракета-носитель	Молния-М с разгонным блоком ВЛ
Стартовая площадка	Байконур
Технические характеристики
Масса	1130 кг, спускаемый аппарат 410 кг
Посадка на небесное тело	16 мая 1969
Целевая аппаратура
КС-18-3М	изучение потоков космических частиц
ЛА-2У	определение распределения кислорода и водорода в атмосфере
МДДА-А	измерение давления атмосферы в диапазоне от 100 до 30000 мм рт. ст. (0,13-40 атм)
Г-8	газоанализаторы для определения химического состава атмосферы
ВИП	определение плотности атмосферы по высоте
ФО-69	измерение освещенности в атмосфере
ИС-164Д	определение температуры атмосферы по высоте

«Венера-5» — автоматическая научно-исследовательская космическая станция.

Технические данные

• Дата старта 5 января 1969 года 9 часов 28 минут 7,927 секунды московского времени
• Ракета-носитель: «Молния-М» с разгонным блоком ВЛ
• Масса КА: 1130 кг
• Масса спускаемого аппарата: 410 кг

Автоматическая межпланетная станция (АМС) «Венера-5» была создана на Машиностроительном заводе имени С. А. Лавочкина. Конструкция АМС «Венера-5» была аналогична конструкции АМС «Венера-4», существенным изменениям подвергся только спускаемый аппарат.

При создании «Венеры-5» были учтены параметры атмосферы планеты Венера, которые были получены во время полёта межпланетной станции «Венеры-4». Спускаемый аппарат рассчитывался на работу при температуре 290°C и давлении до 25 атмосфер.

Была уменьшена площадь куполов тормозного до 1,9 м² и основного до 12 м². Термостойкая ткань парашюта была рассчитана на работу при температуре свыше 500 °C.

Цель запуска

Целью запуска автоматической станции «Венера-5» было — доставка спускаемого аппарата в атмосферу планеты Венера и изучение физических параметров и химического состава атмосферы.

Это был одновременный полёт двух одинаковых по конструкции автоматических станций: «Венера-5» и «Венера-6». «Венера-5» стартовала на пять суток раньше «Венеры-6». Окрестностей планеты Венера станция «Венера-5» достигла на одни сутки раньше станции «Венера-6».

Состав научной аппаратуры

Орбитальный аппарат

• прибор КС-18-3М для изучения потоков космических частиц
• прибор ЛА-2У для определения распределения кислорода и водорода в атмосфере планеты

Спускаемый аппарат

• датчики давления типа МДДА-А для измерения давления атмосферы в диапазоне от 100 до 30000 мм рт. ст. (0,13-40 атм)
• газоанализаторы Г-8 для определения химического состава атмосферы
• прибор ВИП для определения плотности атмосферы по высоте
• ФО-69 для измерения освещенности в атмосфере
• ИС-164Д для определения температуры атмосферы по высоте

Полёт

«Венера-5» была запущена с космодрома Байконур 5 января 1969 года 9 часов 28 минут московского времени.

14 марта 1969 года была проведена коррекция орбиты станции, которая в это время находилась на расстоянии 15,525 млн км от Земли.

16 мая 1969 года, через 131 сутки после старта, станция «Венера-5» достигла окрестностей планеты Венера. Вход в атмосферу планеты Венера произошёл на ночной стороне. После отделения спускаемого аппарата был раскрыт парашют. В течение спуска, который продолжался 52,5 минуты, радиовысотомер передал три значения высоты над поверхностью: 40,4, 31,9 и 23,8 км. Во время спуска проводились измерения температуры, давления, освещенности и химического состава атмосферы. Диапазон изменения температуры составил: от 25 до 320 °C, а давления от 0,5 до 27 атмосфер, диапазон высот от 55 до 18 км.

Во время спуска дважды производился забор и анализ состава атмосферы. Первый раз анализ состава атмосферы производился при давлении 0,6 атмосферы и температуре около 25 °C. Второй раз —5 атмосфер и 150 °C. Спускаемый аппарат перестал передавать информацию на Землю, когда давление достигло значения 27 атмосфер, что превышало расчетные значения для спускаемого аппарата (25 атмосфер). Во время перелёта были получены новые данные о структуре потоков плазмы («солнечного ветра») вблизи Венеры. Это произошло на высоте 18 км над поверхностью. Анализ состава атмосферы показал, что она состоит на 97 % из углекислого газа, 2 % азота, не более 0,1 % кислорода, и незначительного количества водяного пара.

Ссылки

• [www.laspace.ru/rus/venera5.php Космический аппарат Венера-5]. НПО имени Лавочкина. Проверено 4 июня 2010. [www.webcitation.org/65ZumLM32 Архивировано из первоисточника 20 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Венера-5

– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.