Венецианская хартия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Венецианская хартия
Венецианская хартия по вопросам сохранения и реставрации памятников и достопримечательных мест
Дата подготовки 25 - 31 мая 1964 года
Дата подписания 31 мая 1964 года
— место Венеция, Италия
Подписали
Языки английский, французский
Сайт www.icomos.org/docs/venice_charter.html

Венецианская хартия по вопросам сохранения и реставрации памятников и достопримечательных мест – международный документ, закрепляющий профессиональные стандарты в области охраны и реставрации материального наследия. Целью комитета, который принял Хартию в 1964 году в Венеции, являлась кодификация принципов и стандартов в области охраны исторических построек.[1]





История

Афинская хартия

В 1931 году Международный совет музеев организовал встречу специалистов касательно данного вопроса, результатом которой, стала Афинская хартия по вопросам реставрации исторических памятников, которая включала в себя следующие пункты:

  • создание организаций ответственных в сфере реставрации
  • обеспечение пересмотра реставрационных проектов в рамках научного критики
  • создание условий для формирования национального правовой защиты исторических мест
  • прекращение экскаваций которые не были восстановлены
  • разрешение использования современных техник и материалов в реставрационных работах
  • размещение исторических мест в условия постоянной охраны
  • обеспечение защитой территорий, окружающих исторические места

Помимо этого идеи всемирного наследия, важности процесса установки памятников, а также принципы использования современных материалов при реставрации были акцентированы в Афинской хартии, которая включала в себя прогрессивные предложения в рамках собственной эпохи и оказала существенное влияние на последующую Венецианскую хартию и процесс создания структур, ответственных за консервацию исторического наследия.

Первый международный конгресс архитекторов и специалистов по историческим постройкам

Учитывая тот факт, что существовавший учёт и присмотр за историческими постройками не представлял собой достаточных эффективных мер, в 1957 году в Париже состоялся Первый международный конгресс архитекторов и специалистов по историческим постройкам, результатом которого стали следующие рекомендации:

  • Страны, в которых всё ещё отсутствуют центральные учреждения по защите исторических построек и объектов, должны создать соответствующие органы
  • Необходимым является создание международной ассамблеи архитекторов и специалистов в области исторических сооружений
  • Существенным является развитие возможностей специальной профессиональной подготовки всех категорий специалистов и персонала для обеспечения присутствия высококвалифицированных специалистов, где финансовая поддержка и вознаграждение специалистов должно быть связано с обладаемой квалификацией
  • Симпозиум должен стать площадкой для обсуждения, в том числе, гигрометрических проблем у исторический сооружений
  • В рамках декорации исторический построек современными авторами необходимо наличие соответствующей правовой авторизации
  • Архитекторы и археологи должны установить тесное сотрудничество
  • С целью обеспечения соответствующей интеграции исторического наследия в городское пространство и планирование, архитекторы и специалисты в области городского планирования должны сотрудничать

В качестве окончательного решения, конгресс договорился о проведении следующей встречи в Венеции и Пьеро Газзола, кто в итоге председательствовал во время принятия Венецианской хартии.

Второй международный конгресс архитекторов и специалистов по историческому наследию

В рамках Второго международного конгресса архитекторов и специалистов по историческому наследию было принято 13 резолюций, первой из которых являлась Венецианская хартия, а второй – создание Международного совета по музеям и историческим постройкам. Хартия состоит из 7 глав и 16 статей, где концепция исторических памятников представляется в виде всеобщего наследия, таким образом защита последнего необходима для обеспечения полноты богатства и аутентичности наследия, как принципа всеобщей ответственности. Последующий текст был принят участвовавшими в конгрессе представителями в 1964 году.

Хартия

В Викитеке есть тексты по теме
Венецианская хартия

Комитет

В работе комитета по подготовке Международной хартии по консервации и реставрации памятников приняли участие:

Доступные языки

В оригинале документ был опубликован на английском и французском языках. Сейчас текст доступен на 29 языках, в том числе на арабском, болгарском, каталонском, чешском, датском, голландском, эстонском, финском, грузинском, немецком, греческом, иврите, хинди, венгерском, итальянском, японском, литовском, португальском, румынском, русском, сингальском, испанском, шведском, тайском, турецком, украинском языках.

Мнения о Хартии

Венецианская хартия является наиболее влиятельным документом о консервации, который действует и по сей день начиная с 1964. Однако в ней не затрагиваются следующие вопросы[2]:

  • Концепция достопримечательности, которая относится к историческим ландшафтам и садам
  • Концепция обратимости в реставрации
  • Социальные и финансовые вопросы

В течение следующего года после опубликования Хартии, прошёл ряд форумов и симпозиумов для актуализации и обеспечении всеобщего понимания и осведомлённости людей, вовлечённых в работы по консервации и реставрации исторических построек. Тем не менее, большинство участников были из Европы, таким образом интерпретация понятий отражала социальные, экономические и культурные категории, а также соответствующие технические квалификации. Помимо этого, отмечалось, что при переводе Хартии допускались ошибки. Начиная со Всемирной конвенции по наследию (1972 г.) были пересмотрены некоторые узкие формулировки Хартии. Понятие культурного наследия, прежде выраженное через исторические памятники, было определено как памятники, группы построек и памятные места. Далее в Дарском документе об аутентичности (1992 г.) были определены рамки аутентичности, прежде представленные в 6 и 7 статье Венецианской хартии. Во время встречи ИКОМОС в Неаполе 7 ноября 1995 г. обсуждался вопрос о пересмотре Венецианской хартии, где Раймонд Лемайр – секретарь комиссии по подготовке Хартии в 1964 г., заявил: 

   «Хартии периодичны. Они направлены на то, чтобы направлять действия. Однако они никогда не содержат больше того минимума, 
   на который согласилось большинство. Только в исключительных случаях они покрывают все области проблем, на которые направлены. 
   Это случай Венецианской хартии».[3]

Далее он высказал мнение, касательно современного понимания памятников и реставрации и отметил необходимость создания нового документа либо эффективной адаптации текущего с целью «быть используемым со всей полнотой внимания и мудрости, уважением ко всем культурам и превыше всего со своей этической и моральной дисциплиной». Несмотря на то, что Венецианская хартия часто подвергается критике и предполагается её новая редакция, она используется по своему назначению с самого момента создания. В этом смысле Хартия заслуживает уважения, в том числе, будучи историческим документом, который отражает взгляд на вопросы консервации и реставрации памятников и памятных мест.

См. также

Напишите отзыв о статье "Венецианская хартия"

Примечания

  1. ↑ [www.international.icomos.org/venicecharter2004/erder.pdf Erdem, C. The Venice Charter under Review. (1977). Ankara.] (PDF) (March 1977). Проверено 6 июля 2012. [www.webcitation.org/6E07TnAjY Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
  2. ↑ Op. cit.The History of the Venice Charter, p.21.
  3. ↑ [www.icomos.org/venicecharter2004/lemaire2.pdf ICOMOS Scientific Journal: Raymond Lemaire: ICOMOS - un regard en arrière, un coup d'oeil en avant. (1995). Paris.] (PDF) (07.11.1995). Проверено 1 июня 2012. [www.webcitation.org/6E07URhZl Архивировано из первоисточника 28 января 2013].

Ссылки

  • [www.international.icomos.org/charters/venice_e.pdf Текст Венецианской хартии на английском языке]
  • [www.icomos.org/en/ ICOMOS Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест]

Отрывок, характеризующий Венецианская хартия

– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Венецианская_хартия&oldid=67072510»